Мышеловка для кота

Николаева Ольга

— Снова обманываешь. Делаешь все, чтобы запомниться.

— Я делаю все, чтобы ты понял: твоя персона не у всех вызывает преклонение и обожание. Не по адресу обратился.

— Думаешь, у кого-то вызывает? И много у меня поклонников и поклонниц?

— Уже на знаю. Разочаровал ты меня. Не нужно было, действительно, связываться.

— Значит, будем очаровывать. Иначе, в сердце моем останется незаживающая рана.

— Тоже дамские романы читаешь? Или сериалы смотришь?

Расхохотался.

— С

чего ты взяла?

— Нормальные мужчины такими словами не разговаривают. У них сердце — это орган, который перекачивает кровь. И раны бывают на нем от огнестрелов или от холодного оружия. Ну, может быть, от чего-то еще, не разбираюсь… И раны эти, как бы не остаются. От них помирают. Значит, ты не нормальный мужчина, если такими фразами думаешь, или нахватался.

— А если я классику в детстве читал?

Видимо, недоверие на моем лице отразилось чересчур уж явно. Кирилл — и классика? Ну-ну…

— Не веришь? Хочешь, диплом покажу? И аттестат с отличием?

— Ты его с собой вместо паспорта носишь? Ну, правильно: паспорт тебе не нужен, и так все в лицо должны знать, а вот диплом… Конечно, с этим сложнее.

— Слушай, а ты не хочешь поужинать? — Что ж, надо отдать должное умению товарища сбивать с толку. Твердые пять баллов.

— Это от темы так уходишь?

— Нет. Реально, аппетит разыгрался. У тебя, по идее, тоже должен бы. Столько калорий потеряла.

— А ты считал? Тебе не все ли равно до моих калорий?

— Нет. Не считал. Просто видел, как тебя весь вечер колбасило.

— Да ты что?! Глаз не мог оторвать, что ли? Так весело было смотреть?

— Глаза отрывал, но все равно заметил.

Вот так. Только хотела поставить плюсик к своей самооценке, и тут же обломалась. Хотя, и не очень-то нужно. И так, порой, зашкаливает…

— Ну, заметил, и что? — Глупо, само собой, но гордость настаивала: " ну, давай, начинай уже отвешивать комплименты!". Я же девушка, в конце концов. Мне комплименты нравятся. Пусть и такие — полученные насильственно.

— Ничего. Вспомнил, что осталась к тебе парочка вопросов.

— Ну, я же ответила на все? Может быть, на этом стоит сказать друг другу "адью"? Или, как сейчас принято: "давай, до свидания"… — Нет комплиментов, тогда и говорить не о чем. Буду я тратить время… — Я спать хочу.

— А перекусить?

— Тоже хочу. Но это не твое дело.

— А как насчет чего-нибудь очень вкусного? — Так он это аппетитно сказал, что в желудке противно засосало. А дома, в холодильнике, только остатки черешни. Я же не предполагала, что мне что-то еще потребуется, в ночи.

— Хм… Даже не знаю, чем таким ты сможешь меня заинтересовать… — Вообще-то, конечно, жареная картошка с мясом — и я бы уже согласилась. Но я же в этом только сама

себе признаюсь.

— Пойдем. Чем-нибудь удивлю.

— Никуда я с тобой не пойду. Можно и здесь поужинать.

— Здесь отвратительно готовят. Хочешь испортить желудок? В другой раз, без меня.

— Ну, иди тогда. А я останусь.

— В отеле прекрасно готовят. Любое блюдо, даже то, которого нет в меню, сделают по заказу. Шеф-повар из кожи вылезет, но приготовит по лучшему разряду.

— Понятно. — Разочаровал. — Ты меня позови еще посмотреть коллекцию этрусских ваз. Или собрание бумажных фонариков эпохи Цзы.

— Про фонарики не слышал ни разу. А чем тебя вазы не устраивают?

— Во-первых, тем, что я в них ни черта не пойму. А во-вторых — откуда в гостиничном номере эта коллекция возьмется? Ты её с собой по всему миру таскаешь?

— Я смотрю, ты неплохо осведомлена о моей жизни.

— А то! — Вот теперь уже заслуженно погордилась. — Я ко всем встречам готовлюсь заранее.

— Да ну? Даже к сегодняшней?

— К тем, которые планирую, имелось в виду.

— Допустим, что убедила. Ну, так что? Поехали?

— А можно мне еще немного повыделываться? В конце концов, я приличная дама. Мне нужно подумать, а тебе — поуговаривать. Так что, давай — начинай молить. Хотя, если честно, до сих пор не пойму, зачем тебе это надо. Давно бы уже себе девочку снял, поимел прямо здесь, а меня отправил восвояси. Мог бы даже и не подходить.

— А ты всегда такая?

— Какая?

— Циничная.

— Я тебя умоляю! — Вот сейчас обидел, почти. — Я сейчас очень мягкая и пушистая. Весь цинизм дома оставила.

— Почти поверил.

— Вот и здорово. — Немного выждала. Театральная пауза. — Ну, давай, начинай.

— Что?

— Умолять. Чтобы я потратила на тебя еще час своего времени.

— Послушай, женщина. Я же могу резко изменить настрой. И тогда уже ты будешь умолять, чтобы я на тебя время не тратил, а восвояси отпустил.

Вот так. Шутки-шутками, а стоило зацепить посильнее — и из мягких, ленивых лап тут же показались когти. Острые такие. Пара металлических нот в голосе.

— Ну, и нафиг ты тогда комедию ломал? Прикидывался добреньким… Сразу бы сказал, что ты засранец, и плевать хотел на мои желания и мнения…

— А разве ты не считала меня засранцем с самой первой встречи? Я ж по глазам вижу: сидишь, гадаешь, в чем дело, что со мной произошло?

— Ну, да, не могла понять, какой ты белены объелся. Ждала немного другой реакции на все.

— Как видишь, не тебе одной дано удивлять поведением.

— Ты не удивил, а насторожил. — С самого начала знала, что лучше отсюда когти рвать. Не выйдет ничего хорошего из этой встречи.