Мышеловка для Шоколадницы

Коростышевская Татьяна Георгиевна

– Гаррель?

– Именно. Мы потеряли Чуму, но Шоколадница вполне способна разбить печати врат Онихиона своим фаблером. Да, да. Не сейчас, со временем, но вполне скорo. Потенциал прекрасен, наставник Шоколадницы я…

– Ты?
– Бофреман опять тянет его за волoсы.

Девидек хрипит:

– Я умолял старика о назначении, клялся, что влюблен, обещал жениться на Шоколаднице, чтоб подарить ей дворянский титул и возможность стать сорбиром. И Дюпере, представь, внял мольбам.

– Хитрый лис… И что теперь?

– Оставь

Катарину в покое и постарайся не спугнуть, а ещё заставь Шанвера расторгнуть этот нелепый контракт фактотума, он отвлекает мою Шоколадницу от дела.

– Она влюблена в Армана.

– Не влюблена, дорогая, она хочет, а это, согласись…

– Ты меня не убедил, – отвечает Бофреман через некоторое время.
– Но, пожалуй, я сделаю тебе этот подарок, контракта не будет, Шоколадница твоя.

– ? что Шанвер? Кстати, представь, помнишь ту нелепую манипуляцию с лицом? Нам ещё говорили, что это тайный знак? Я сделал так, – Девидек жестикулирует, но руки и лицо его сейчас в тени, – перед стариканом, тот не среагировал, зато великолепный Арман купился с потрохами.

– Это хорошо, очень хорошо, – говорит Бофреман, - это значит, что дело почти законче?о,и Арман де Шанвер, маркиз Делькамбр должен умереть.

– И ты наконец будешь счастлива, – хлопает в ладоши Девидек.
– Это нужно отпраздновать, следующий раунд!

Спальня заполняется народом, голыми мужчинами, я знаю, что их, кроме Шарля, двенадцать. Девидек хохочет:

– Можешь на этот раз звать меня Шарлеман!

И над копошащейся на постели кучей звучит многоголосица:

– Милый… милый… Шарлеман…

ГЛАВА 24. Обломки трона Бофреман

Первая мысль, которая меня посетила, когда облако грез развеялось, была, разумеется: «Святой Партолон! Какой кошмар!», вторая – «Какая гадость!»

А вот третья заставила меня вскoчить с постели и заорать:

– Где? ?де у них свидание. Дионис? Где?

Но Лузиньяк с мэтром Ревери отчего-то ринулись в сторону окна,там стояло еще несколько загородок, сорбир резким пассом смел оставшиеся ширмы, они разлетелись как игральные карты, кровати за ними оказались пустыми, но на одной, с измятыми простынями, явно кто-то недавно лежал.

– Он был здеcь? – воскликнул Дионис, нависая над лекарем. – Здесь вcе время был Девидек?

Испуганный Ревeри бормотал:

– Поврежденное лицо, хрящи не срастались… Странная болезнь… Да прекратите на меня сопеть…

Дионис ко мне обернулся:

– Он был здесь, Кати, понимаешь? Все это время. И Ревери нам ничего ?е сказал.

Ревери двумя руками отодвинул от себя Лузиньяка, поправил на переносице очки:

– Сказал, я вам сказал. То еcть, громко восхитился фантазией безупречного Девидека…

Да, да, кажется, что-то такое и я слышала, но не обратила внимание, увлеченная чудовищным представлением. Милый Шарль не ждал меня на балюстраде Жемчужной башни, он пришел

в госпиталь, чтоб лекари вылечили ему поврежденное лицо. Арман не почувствовал присутствия ещё одного человека из-за запаха лекарств. При нашем появлении Девидек затаился или дремал, а, когда понял, что его инкогнито вот-вот будет раскрыто, бежал через окно.

Я посмотрела на распахнутые створки, повернулась к Дионису:

– Не важно, этo сейчас не важно, мэтр ?евери ни в чем не виноват.

– Нет, Кати, важно. Нужно догнать, организовать погоню…

«Бессмысленную погоню», - подумала я, ухватила дергающегося Лузиньяка за плечи и настойчиво спросила:

– Где именно Мадлен де Бофреман назначила свидание ?рману?

Лекарь только сейчас обратил на меня внимание, прикрикнул, что де мне необходимо лежать ещё три четверти часа, иначе заглушки не приживутся, а Диониса он просит покинуть палату и более в дела белого корпуса он, Ревери, вникать не намерен.

Лузиньяк бормотал, как заведенный:

– Девидек - Шарлеман, мы нашли принца, но он бежал… Девидек – Шарлеман…

Меня накрыло волной чистейшей ярости, я затрясла Диониса:

– Ты – болван! Мадлен хочет убить Армана и делает это прямо сейчас, пока ты здесь отыгрываешь дамскую истерику.

– … мы нашли принца, но он бежал…

Я ударила его по щеке раскрытой ладонью изо всех сил. Хлоп! Подняла другую руку, Лузиньяк отшатнулся:

– Достаточно, я уже в порядке. Зала Безупречности.

– Благодарю и… прости.

Я припустила к выходу. Дионис нагнал меня в коридоре:

– Шанвер меня убьет, я прошляпил принца.

Отвечать не следовало, в беге главное – держать ритм дыхания, но я все-таки фыркнула:

– Постараюсь тебя защитить,только бы мы успели.

Проклятый портшез все не появлялся, я стучалa по колонне кулаками, призывала мадам Информасьен, а, когда дверца кабинки, наконец открылась, протиснулась внутрь одновременно с Дионисом.

– Ты очень умная, Гаррель, – бормотал сорбир, – обратила внимание на самое главное. Прощальное свидание… Теперь это звучит зловеще.

– Как? Как Мадлен собирается убить Армана? – бормотала я.
– Минускул? Зелья? Яд? Кинжал? Все это одновременно? Отравленный кинжал? Я ее уничтожу! Распотрошу, оторву голову и приколочу за уши гвоздями над каминной полкой…

Хлоп! Щеку обожгло, Дионис криво улыбнулся:

– Мы с тобой, Кати, парочка подружек-истеричек, только ты гораздо кровожаднее. Успокойся. Шанвер – сорбир, боевой маг и просто великолепный маг, убить его будет непросто.

Будет… Будет непросто…

Двери зала Безупречности оказались распахнуты, я вбежала туда первой и остановилась почти в центре и только потому, что наткнулась на какого-то крайне твердого месье. Не извинившись, стала озираться, отыскивая глазами ?рмана. Вот он, жив, и, на первый взгляд, здоров. Беседует с господином в лиловом камзоле.