Мю Цефея. Шторм и штиль (альманах)
Шрифт:
Данка шумно выдохнула с облегчением, даже занавеска на окне колыхнулась.
— Они ведь их убивают, болотниц-то, — сказала она жалобно. — Ради камней этих жабьих. Разве так можно?
— Нельзя, — согласилась бабка. — Нельзя, а все равно убивают. Чужая жизнь дешевле своей, Дануся, а у тех, кому своей жизни не жаль, есть родные, любимые.
Данка представила: мама умирает. А она, Данка, с ножом в руках стоит над Мирой. Ей надо вырезать у Миры из головы камень, и тогда мама будет жить. Нет, не представлялось. Ни в какую.
— Ложись
Подоткнула Данке одеяло, села рядом и тихонько запела-забормотала колыбельную. Раньше, когда Данка была маленькая, бабка часто ей пела, а сейчас почти перестала. Слова в песне вроде бы простые, но отчего-то не запоминались, сливались в неразборчивый, успокаивающий шум вроде шороха дождя.
Глаза сами собой закрылись.
***
Ночью с юга пришло тепло. Данка проснулась под стук воды, капающей с крыши. Сунулась на улицу, под ногами зачавкала подтаявшая грязь.
— Что за девка, — без особой сердитости ворчала на Данку бабка, — все ей нипочем! В мокрых валенках скачет, что твоя коза, и хоть бы хны. Глотай живей отвар, из твоей же давешней клюквы, а ну как все же заболеешь.
— Не заболею, — пообещала Данка, но отвар послушно отхлебнула — пряный, кисло-сладкий, пить такой — одно удовольствие.
Подумав, добавила:
— Я не коза!
Дверь скрипнула, и в дом вошли трое. Без стука, без спроса. Не местные. Этих Данка раньше, кажется, в деревне вовсе не видела. Должно быть, вчера приехали.
Двое незваных гостей были в одинаковых синих с мехом платьях. Между собой они тоже были чем-то схожи: широкоплечие, высокие, с одинаковыми скучными лицами.
Третий, напротив, улыбался, и глаза у него были ласковые и почему-то грустные.
— Доброго дня этому дому, — поздоровался он негромко.
И запоздало спросил:
— Позволите войти?
У бабки на переносице залегла глубокая морщина, но гнать гостей она не стала. Да и то сказать, погонишь тут, вон двое синих уже посреди комнаты стоят.
Человек с ласковыми глазами присел на корточки, и его лицо оказалось на одном уровне с Данкиным.
— Ты знаешь, как пройти внутрь болота. — Он не спрашивал, а утверждал. Голос у него был такой же, как лицо, — душевный, доверительный.
— Н-нет. — Данка помотала головой. — Я… я так, просто. Я никуда.
— Не трогали бы вы ребенка, милсдарь, — попросила бабка, комкая в руках подвернувшуюся веревку. — Добром прошу, не надо.
Тот в синем, что стоял ближе к окну, вдруг одним длинным шагом шагнул к бабке через всю комнату — Данка совсем не поняла, как у него это вышло, — и аккуратно вынул веревку из ослабевших бабкиных рук. Тут же резко сжал кулак, смял веревку в ладони, словно что-то живое, словно раздавить хотел. Концы веревки по-змеиному захлестнули было его руку — и опали, затрепетали, бессильно
Данка моргнула: показалось? Нет?
— Ну зачем вы так? — укоризненно сказал ласковый. — Не стоит, пожалуйста. Девочка… Дана, правильно? Так ты проведешь нас в болото? Нам очень надо. Я тебя прошу.
— А вы… — Данка чуть было не спросила его: а вы, что ли, правда сам принц?
Но прикусила язык — даже если перед ней и впрямь принц, что он, дурак, признаваться поселковой девчонке.
Не очень уверенно улыбнулась ему в ответ, настороженно глядя в глаза.
— Пожалуйста, — очень жалобно попросил он еще раз.
Он был трогательный и очень красивый, прямо как на картинке в книжке.
Данка глянула на бабку — та медленно кивнула, жуя сухие губы.
— Хорошо, — сказала Данка, — проведу.
***
Они вошли в болото не сразу. Сперва долго брели вдоль кромки, искали подходящую тропку. Данка шла на пару шагов впереди, пришлые — за ней. Данка напряженно размышляла: не лучше ли будет нырнуть в туман и убежать, у нее получится, она ловкая, быстрая. Она бы успела. Но, вспомнив, как широкоплечий в синем одним движением перешагнул бабкину комнату, Данка раздумала бежать. Этот — поймает.
— Как вас зовут? — спросила она у того, в котором всерьез подозревала принца.
— Грегор, — ответил тот. — Очень приятно.
Из знатных, уверилась Данка окончательно. Вон какой вежливый. И руки нежные. Мозолей нет совсем — если принц, оно и правильно, откуда у принца мозоли? Или все-таки не принц?
— Зачем вам в болото?
— Поговорить, — сказал Грегор как-то очень просто и искренне. — Поговорить… Ты ведь поможешь нам найти того, с кем мы сможем поговорить, правда, милая леди?
— Я не милая леди, — сказала Данка. — Я просто Данка. Мне тоже очень приятно.
И шагнула в туман.
Было вовсе не так, как обычно, — туман не рассеялся вокруг нее, наоборот, облепил со всех сторон, приник к коже. Стало трудно дышать.
Она почувствовала, как на ее плече сжалась рука — тот, кого она вела за собой, стоял за ее спиной, настороженно вглядываясь в туман.
— Я иду за тобой. След в след, — сказал он.
Данка не стала спрашивать про двух синих — и так понятно, что они идут позади Грегора.
Она шагнула вперед — и неожиданно для себя по щиколотку ушла в болото. Забилась, пытаясь выбраться, провалилась глубже. Плечо сжало, словно клещами, Данка вскрикнула от боли, а в следующий миг ее выдернули из болота. Холодная грязь, чавкнув, отпустила добычу.
— Все хорошо, — тяжело дыша, сказал принц за ее спиной. — Давай, веди дальше, только будь осторожнее.
Данка растерянно заозиралась: вокруг колыхалось густое белесое марево. Под ногами хлюпало. Болото не пускало ее. Это было непривычно и тревожно.