Мюрид революции
Шрифт:
— Да. Это какой-то бедный родственник отца. Я ответила, что отца нет в городе, и мельник этот тут же ушел…
Спорить с такой знатной и гордой девушкой белогвардейцы не решились.
А Шерипов тем временем быстро поднялся на чердак и оттуда через слуховое окно выбрался на крышу соседнего дома. Гладкие подошвы сапог скользили по мокрой черепице. Он прошел по ним осторожно, словно кошка. Потом, цепляясь руками за выступы, опустился в чужой двор и исчез в темном переулке.
— Где же ты был? Я чуть с ума не сошел! — бросился Дмитрий к Шерипову,
— Я у товарища был, — ответил Асланбек, еле слыша от волнения свой голос.
— Ну что с тобой делать! Разве ты не понимаешь, что за тобой охотятся, как за тигром!
Шерипов молчал.
— Кто же этот твой товарищ? — поинтересовался Дмитрий.
— Да ты, наверно, его не знаешь. Халид Хасалиев.
— Хасалиевы? Знаю. И отца их помню. Хорошие ребята, — сказал повеселевший Халов. Он помолчал немного и принялся рассказывать о трагических событиях минувшей ночи.
— Значит, судили, говоришь? — оживился Шерипов.
— Да.
— Молодец, Виктор! — сказал Асланбек. — С таким негодяем так только и нужно было поступить.
— А если белые обнаружат его исчезновение? — забеспокоился доктор Яресько.
— Ну и пусть, — отозвался Халов, — Мы же не обязаны отвечать за каждую пропавшую сволочь.
Все умолкли. Асланбек не был склонен к разговорам. Дмитрий почувствовал это, но не знал, в чем дело.
— Знаешь, друг, давай уйдем отсюда, — предложил Халов. — Пусть доктор занимается своим делом, а мы побудем у Марии Николаевны.
— А хозяин дома? — опросил Яресько.
— Нет. Говорят, что снова ушел на дежурство.
— Что это он так часто?
— Да, видно, охотников мало ходить в надзирателях. Людей у них не хватает.
…Попрощавшись с Яресько, Шерипов с Халовым вернулись в ту самую небольшую комнату Губаревых, откуда Асланбек ушел рано утром.
Эту ночь друзья провели за нескончаемыми разговорами. Уже светало, когда в комнату вошла Настя. Девушка сказала, что, по мнению товарищей, проверявших посты на дорогах, лучшее время для выхода из города — это утро: в этот час народ выгоняет скот на пастбища.
— Ты опять не спишь, Настя? — удивился Асланбек.
— Нет, — ответила она, по-детски улыбнувшись, — все некогда.
— Митя, — сказал Асланбек, поднимаясь, — не найдется ли у тебя какой-нибудь одежды для меня? А то в этом моем одеянии меня могут узнать.
Халов внимательно оглядел его с головы до ног.
— Да-а, — протянул он. — Конечно, опасно оставаться в костюме мельника. Тем более, что тебя приметил этот офицер, твой школьный товарищ. — Дмитрий задумался. Если бы Асланбек рассказал ему, что вчера вечером он был примечен еще двумя белогвардейцами, Дмитрий бы ужаснулся.
Асланбеку очень хотелось поведать другу о своих приключениях, но он не стал лишний раз расстраивать его.
— Настенька, — обратился Дмитрий к сестре, — сбегай домой, найди там что-нибудь подходящее для Асланбека…
— Подождите, — сказала стоявшая в дверях Мария Николаевна и, выдвинув из угла старый
Асланбек вышел в другую комнату и переоделся. Правда, новая одежда была немного тесновата для широких плеч Шерипова, но он почувствовал себя как-то более уверенно, когда влез в нее.
Теперь Асланбек выглядел обычным рабочим, каких немало в этом большом городе.
Дмитрий крепко сжал Асланбека в своих объятиях, потом слегка оттолкнул его и критически осмотрел со стороны. Поправил потрепанную фуражку на коротко остриженной голове Асланбека, но тот снова натянул ее себе на лоб.
— Теперь ты на время станешь пастухом, — сказал ему Дмитрий. — Настя выгонит корову со двора Багаевых. Гони ее по Алдынской так, чтобы до выхода из города не догнать стадо. А то мало ли что — и среди пастухов могут оказаться предатели. Понял?
— Понятно, товарищ командир, корову гнать неторопливо, чтобы до выхода из города не догнать стадо! — шутливо козырнул Асланбек и повернулся так энергично, что чуть не свалил вешалку, стоявшую у выхода. Затем он покрутил барабан нагана и спрятал его во внутренний карман пиджака.
…По улице, параллельной Алдынской, на окраину города скоро вышел стройный, высокий молодой человек, толкая тачку с мусором. Это был Дмитрий Халов. Он долго смотрел вслед уходившему Асланбеку. Потом ушел, боясь обратить на себя внимание стоявшего поблизости белоказачьего патруля. Его мягкие темно-русые кудри трепал свежий утренний ветер.
XIII
На партийное собрание пришел почти весь отряд, хотя коммунистов в нем было не больше двух десятков. Собрание проходило в лесу. Горный ветер крутил пожелтевшую осыпь листьев, гнал ее вместе с пылью и сбрасывал с обрыва в воды Аргуна.
Бойцы сидели на старом валежнике или просто на земле. Некоторые стояли, опершись о ружья или прислонившись к могучим деревьям.
Президиум разместился вокруг пня давно спиленной гигантской чинары.
Собравшиеся слушали Хамида, вернувшегося из Астрахани. Он привез письмо товарища Кирова и рассказал, что остатки Одиннадцатой армии оправились после тяжелых поражений и теперь наступают в направлении на Червленую. Это был серьезный успех, однако рассчитывать на непосредственную помощь Одиннадцатой армии еще не приходилось.
Когда умолк Хамид, поднялся Николай Гикало. Сдвинув на затылок коричневую папаху, он вытер широкий крутой лоб ладонью и заговорил:
— Я призываю всех вас, коммунистов и беспартийных, бойцов и командиров, всегда помнить, что мы сражаемся за счастье народа — Он на минуту задумался, еще раз оглядел ряды и добавил: — Сегодня мы численно меньше своего противника, но мы сильны духом и верой в победу, и наше дело восторжествует!..
…В этот же день в штаб повстанческих войск, расположенный в Чишкинском лесу, возвратился Шерипов. Вместе с ним из Гойт прибыл отряд Хату Давлиева.