Н-9
Шрифт:
— Дети?
— Ни одного.
— Оружие?
— Тоже нет. Впереди седые. На всех белая одежда — простые штаны, рубахи. Идут босиком. Вроде как распевают молитвы. Весело же они здесь живут…
— Жили — поправил я — Жили. Независимость этих дерьмоедов закончилась. Джоранн! Как ты там?
— Я в строю! — отозвалась Джоранн и ее голос продолжал дрожать от переполняющей ее злости — Этот ублюдок говорун-подстрекатель еще жив?
— Считай, что нет — ответил я, перезаряжая револьвер и глядя на дергающегося в расползающейся луже крови агонизирующего ублюдка.
— Спасибо,
— Все на крыши! — крикнул я, перебивая ее откровение — Трофеи в повозку! Эй! Подростки боевые! Да, я про вас, жертвы насилия. Уходите!
— Куда? — высунулась из повозки испуганная темноволосая девка.
— К ним! — ткнул я рукой в дома — Лезьте к ним в дома и рассказывайте!
— Что?
— Все! И со смачными кровавыми деталями! Расскажите им как кричали, плакали и молили ваши друзья. Как их насиловали и убивали. Больше шокирующих деталей! Покажите в лицах, как гоготали ваши насильники! Как пускали по кругу охреневших от такой подляны подростков ваши святые элдеры и старшие!
— Боже… зачем им знать такое?
— Чтобы не шли на смерть ради этих ублюдков! — жестко ответил я и повелительно махнул рукой — Вперед! За все надо платить, детишки! Даже за спасение от членов и ножей! Ваша плата — убедить спятившее население не пытаться умереть за тех, кто такого не достоин! Считай это вашим… вашей…
— Епитимьей, мать вашу! — рявкнула рыжая — Бегом! Спасайте детей, пацифисты! Живо!
— Ну и рай — покрутил я головой — Ну и гребаный сраный рай… уж лучше жить в аду!
— А чего мы тогда вылезли? — осведомился удивительно молчаливый сегодня Рэк — Сидели бы в родной жопе…
— Меньше философии — буркнул я, отправляясь следом — И больше убийств.
— Мое любимое кредо — осклабился орк, ласково проводя лапой по винтовке.
Удобно расположившись на крыше, прикрывшись парой трофейных кирас с не смытыми следами крови, я терпеливо ждал, глядя в безмятежное синее небо. Настолько сильное и почти настоящее, что можно быть уверенным — его покрасили действительно дорогущей краской. И ведь и облака есть — наверняка искусственно сгенерированные специальными машинами. Не все же из распрыскивателей землю поливать. Я глядел на небо и прислушивался. Сначала я услышал знакомые голоса отправленных нами спасенных подростков. Они пытались докричаться до наглухо закрытых домов. Это не дома, а тараканьи клеевые ловушки. Снаружи все ярко, чинно, благопристойно. А внутри крепкий религиозный клей с психоделическим эффектом, намертво вцепившийся в души фанатичных придурков. До таких хрен достучишься. Но количество кровавых смертей обрушившихся на это придурошное поселение должно их сделать более восприимчивыми. Может и удастся убедить тупых матерей и отцов, что не стоит отправлять детей под пули.
Через несколько минут криков перемежающихся крайне неумелым, можно даже сказать позорным использованием таких важных слов как «сука», «жопа» и «дерьмо», дело у переговорщиков пошло на лад. Но надо отдать им должное — ученики оказались способными и с каждым новым предложением использовали речевую сочнятину все умелее. Аж брызгало из
Мельком оглядев явившуюся на залитую кровью площадь толпу, я поднялся во весь рост. Глянул сверху-вниз на переминающихся аммнушитов, медленно обводя их взглядом. Тут около сотни рыл. Мало. Крайне мало. Обманывают ушлепки тупые. Обманывают.
— Все ли здесь из тех, кто насиловал и убивал детей? — спросил я так громко, чтобы меня услышали не только на площади, но и в окружающих ее домах.
— Мы чисты в наших помыслах как чисты были в деяниях наших страшных, но важных… — с потрясающей умелой уклончивостью ответил стоящий в центре высокий, если не сказать величественный старик.
— Всю жизнь тренировался, упырок? — лениво поинтересовался я, снова пересчитывая ублюдков — Не иначе годы потратил на прокачку словесного арсенала…
— Я не понимаю…
— Да и нахрен не надо — махнул я рукой и ткнул в старика рукой — Ты! Лечь в ту лужу! — моя рука сползла на самую большую лужу заполненную смесью из воды, крови и чье-то прелестно желтой блевоты.
— Я…
— Живо! — рявкнул я и переломившийся старпер в белоснежных одеяниях без единого пятнышка, начал медленно укладываться в лужу, сохраняя на морде выражение истинного мученика.
Спрыгнув с крыши, я в несколько шагов оказался рядом и с силой наступил на седой затылок, окуная его харей в лужу. Подержав так, пнул в бок, заставив перекатиться.
— Встать!
На дрожащие ноги поднялась грязная красно-черная фигура, с морщинистого лица стекали желтоватые потеки, губы тряслись, отчего тряслись и повисшие на них тягучие капли.
— Следующий! — я ткнул пальцем в ближайшего — Лечь! В лужу!
— Мы пришли дабы мирно обсудить…
— Заткнуться! Всем!
Убедившись, что меня поняли, махнул Рэку, Хвану и Тигру. Эта троица выглядит как явившиеся из кошмаров аммнушитов грешные из грешников обожженные в аду.
— Помогите им качественно искупаться! Не хватит крови — найдите! Но! Не убивать.
— Не убивать — с изумленным разочарованием выпучился на меня Рэк своими разноцветными зенками — Э-э-э…
— Они не оказывают сопротивления — пояснил я — Нахер нам в системную карму массовое убийство потомственных извращенцев-пацифистов?
— Ну да… хотя тогда я не въехал на кой хер нам было их всех здесь…
— Делайте! И быстро!
— Ага.
Вскоре дело пошло на лад.
Поганая людская натура.
Стоило аммнушитам понять, что их пока не убивают и даже не делают им больно — тычки, плевки и пинки по ходу дела не в счет — они тут же приободрились и более того — принялись все делать самостоятельно, довольно спокойно купаясь в крови соплеменников. Многие сблевнули, конечно, особенно, когда Хван отыскал много свежей крови, пригнав из загона десяток коров и устроив посреди площади крутящуюся мясорубку с летящими ошметками плоти. Но это только на руку — в их удивительно яркой блевоте мы их и покатали хорошенько.