На 127-й странице
Шрифт:
Я поблагодарил его кивком головы.
Чуть погодя и все остальные выразили желание приобрести абонемент на ужин. Ни я, ни другие тогда не поняли, что это предложение с подвохом.
Принесли еду. В отличие от меня аппетит у остальных был отменный. Одно блюдо сменяло другое. И все почему-то недовольно поглядывали на меня с моими двумя тарелками ветчины и сыра.
Наконец, когда первый голод был утолен, майор не выдержал и спросил:
– Лорд, а почему вы совсем не едите?
Ну, что ему ответить? Что не ответишь, этот человек, который только что съел рыбу с картошкой, а потом еще стейк, все
– Знаете, майор, считается, что в борьбе головы и сердца побеждает желудок. – Я сделал паузу, давая всем возможность оценить фразу. – Но сейчас мое сердце занято присутствующими дамами, голова – предстоящим путешествием, поэтому про желудок я просто забыл.
– Браво! – это сказал Томпсон. Наверное, он решил поддержать гражданское лицо в «борьбе» с военными. – Предлагаю выпить за присутствующих дам.
Вот так вот. Что не скажи, каждый услышит свое. Мы все подняли бокалы и выпили.
– Скажите, мисс Одли, – поставив бокал, продолжил Томпсон. – Вы будете что-нибудь писать для своего журнала во время путешествия?
– Да, конечно, – ответила Тереза Одли. – Как только мы прибудем в порт, и я доберусь до ближайшего телеграфа, я отправлю, наверное, сразу несколько репортажей о плавании.
– О! – раздалось со всех сторон.
Наверное, только я и миссис Донахью восприняли спокойно сказанные Терезой Одли слова.
– Напишите про доблестную американскую армию! – это просил лейтенант.
– Про наш корабль, который борется со стихией! – это были слова капитана.
– Уделите немного вашего внимания тому, как мал и хрупок человек на фоне великого океана, – предлагал священник. – И спасти его может только молитва.
– Господа, а вы читали какие-нибудь мои статьи в журнале? – робко спросила мисс Одли и, как я понял, поставила всех в неловкое положение.
Все замолчали. Откровенно врать не решались. Вдруг, еще что-то спросит. На редкость не тактичная дама.
– Я читал, – сказал я, решив помочь мисс Одли. – Я читал ваши сказки. Они мне очень понравились.
В моем чемодане лежало пять старых номеров «Метрополитена». В номере, как правило, было несколько материалов, написанных Терезой Одли. Рассуждения про семью, описание окружающей город природы, репортажи со светских вечеринок, рецензии на книги, статьи о женской одежде и косметике и сказки. Писала мисс Одли под псевдонимами и только сказки подписывала своим именем. С расшифровкой псевдонимов мне помогла фрау Бергман, оказавшаяся преданным читателем «Метрополитана». Журнал продавался очень дешево, был достаточно толстым и выходил раз в месяц. Поэтому фрау Бергман находила деньги для своего небольшого читательского развлечения.
«Горожанка», «Аврора», «Чайка» и даже «маркиза де Помпадур». Под этими именами скрывался одни автор – Тереза Одли. Почему она так поступала? Когда ее об этом спрашивали, то она говорила, что-то про личное и общественное, про то, что все статьи есть результат работы всего журнала, про то, что не хочет, чтобы читатель обращал внимание на личность автора, а сосредоточился на сути изложенного. Но ее не понимали. Ее материалы многим нравились, женщина-журналист была в диковинку и привлекала внимание. Для журнала раскрыть инкогнито мисс Одли было бы на
Из прочитанного мне понравились только сказки. Другие материалы, написанные под псевдонимом, были написаны таким сложным языком, что, читая их, я стал сомневаться в знании английского языка. Это я то, лорд Энтони де Клер!
Вот, к примеру, отрывок из репортажа, в котором описывалось небольшое путешествие в окружающие Сан-Франциско горы, где обнаружили наскальные рисунки:
«Мы взбирались все выше и выше. Деревья и кустарники встречали все реже и реже, а потом разом исчезли. Громадная серая равнина простиралась вокруг нас, покрытая тонким, цвета пепла, слоем высохших растений; печальный результат неравной борьбы за существование, что по странной случайности напомнило мне сучковатые, скукожившиеся сосны, которые из последних сил своими корнями цеплялись за почву на подветренном склоне горы. Поселения встречались редко. Тощие лошадки, пытавшиеся подобрать с земли остатки травы на уединенных высокогорных лугах, да непонятно откуда выскочившая и облаявшая нас рыжая дворняжка – вот и все разнообразие форм жизни, которое нам удалось наблюдать по пути».
Сказки были написаны совсем по-другому. Простым и понятным языком. Словно их писал другой человек. Текст сказок нес в себе эмоции, дарил чувства и заставлял переживать за маленькую девочку, которая передвигалась в фургоне с родителями и их попутчиками по дорогам войны. Взрослые были заняты своими делами, и единственными друзьями девочки были ее игрушки и домашние вещи, что лежали в большой корзине, стоящей в фургоне. Время от времени и игрушки, и домашние вещи оживали и помогали девочке в трудную минуту.
– Что же вам понравилось в моих сказках? – спросила мисс Одли.
– Абсолютно все, – честно ответил я. – От формы написания до самих персонажей. Особенно мне нравится нравоучительный и обстоятельный будильник с погнутой стрелкой, который поучает жизни свою маленькую хозяйку.
– Спасибо, – негромко поблагодарила мисс Одли, и мне показалось, что, возможно, похожий будильник с похожей погнутой стрелкой стоит на комоде дома у самой Терезы Одли.
Мужчины за столом смотрели на меня с ревностью, а миссис Донахью – с интересом.
«Ну, раз интересно, то продолжим,» – подумал я.
– Ваши сказки восхитительны и поэтому я предлагаю вам описать наше плаванье в форме сказки, – предложил я.
– Сказки?
– Какой еще сказки?
– Сказки же для детей?
Такие вопросы посыпались от сидящих за столом.
– Ну, вариантов может быть много. Например, мисс Одли в этой сказке может назваться Терезой-мореходом, а сопровождать ее в плаванье будем мы, ее друзья. Каждый из нас отправился вслед за Терезой-мореходом по своей причине и каждый из нас владеет каким-то волшебным свойством.