На балу удачи

Пиаф Эдит

Ему грозил трибунал, но он был счастлив, хотя "Аккордеониста" встретили несколько сдержанно. Немного сбитый с толку зритель, прослушав песню, не знал, кончилась она или нет.

Позднее "Аккордеонист" взял полный реванш.

Автор стихов и музыки Мишель Эмер обладает редким даром находить такие мелодии, которые запоминаются с первого раза.

Я уже писала о значении текста песен. Однако песня - это еще и "мотив". Как это ни покажется глупо. "Если песня не имеет мотива,- писал Жан Виенер, автор "Грисби",- это еще не песня". И он подчеркивал,

что мотив - это "мелодическая, простая, симметрическая, логичная, постоянная, всем доступная музыкальная линия, которую запоминают почти немедленно".

Мишель Эмер сочиняет свои мелодии так же, как яблоня приносит плоды. Его смелость подчас ошеломляет слушателей, как удар под ложечку. Но не было случая, чтобы его песни не имели успеха, и я чувствую себя всегда в безопасности, когда исполняю одну из тех, которые были написаны им для меня,"Господин Ленобль", "Телеграмма", "Что с тобой, Джон?", "Заигранная пластинка" и многие другие, не забывая "По ту сторону улицы":

Уж очень она любит весело пожить,

Уж очень она любит красивых ребят,

Уж очень спешит сердце с сердцем сложить,

Что самый неожиданный дает результат!

С Анри Конте я познакомилась на киностудии в 1944 году, когда снималась в фильме "Монмартр-на-Сене". Ему, как журналисту, была поручена реклама. Однажды в буфете он сказал мне, что лет десять назад "баловался" стихами.

Одна из его песен "Переправа", написанная на музыку Жака Симоно, понравилась Люсьенн Буайе, но по своему драматизму была ей явно противопоказана. И вот критики, не очень любящие, когда идут вразрез с их привычками, и обладающие пристрастием к классификации, стали напоминать Люсьенн, что ее сила - в "обаянии" и что ей надо помнить об этом. Она не сопротивлялась, бросила "Переправу", а разочарованный Анри Конте перестал писать песни.

Но он писал стихи. Я прочла некоторые из них и в восторге просила написать мне песню. Вскоре он принес две: "Брюнет и блондин" и "Это была любовная история". Чутье не обмануло меня. Перед Анри Конте открывалась блестящая карьера поэта-песенника.

Так и случилось, и эта карьера продолжается поныне. Я обязана ему многими, вероятно лучшими в моем репертуаре произведениями. Названия? Во-первых, "Бродяга"...

Этот паренек

Отшагал сто дорог

И сто чудесных песен

Для нас приберег.

Затем "Мелодия аккордеона", песня "Нет весны", написанная за двадцать пять минут на пари со мной (которое он у меня выиграл) ; "Взрыв гремучего газа", "Господин Сен-Пьер", "История сердца", "Свадьба", "Малыш", так просто и чудесно выражающая одиночество человека в современном мире, а также "Браво клоуну", песенка, которую я не в силах забыть:

Я король, я пресыщен славой,

Браво! Бис!

Словно рана - мой смех кровавый.

Браво! Бис!

Что ж, венчайте меня короной!

Я исполнил свой номер коронный:

Из-под самого купола цирка

Я жену свою бросил вниз...

Анри Конте, которого я считаю большим

поэтом - и многие разделяют мое мнение,- продолжает писать стихи. (Их часто читала на своих концертах Мари Марке. Это просто для справки.) Мне бы хотелось, чтобы он собрал их в одной книге, на радость своих друзей и на (счастливое) удивление тех, кто его не знает.

Но я надеюсь, что он будет по-прежнему писать для меня прекрасные песни.

VIII

Есть глаза у него

В них волшебная сказка.

Руки есть у него

Несказанная ласка.

А улыбка его

Не бывает чудесней.

А еще у него

Есть песни...

Впервые я услышала Ива Монтана в "Мулен-Руже", известном мюзик-холле на площади Бланш. Я была приглашена туда на две недели, и дирекция попросила, чтобы я сама выбрала артиста, который будет выступать в моем концерте в качестве "американской звезды", то есть в конце первого отделения, перед самым антрактом.

Сначала я подумала, что это мог бы быть Роже Дани, успешно выступавший как с эстрадными песнями, так и в оперетте. Но он был занят. Мне предложили Ива Монтана. Я уже слышала его раньше в Марселе, в то время, когда покойный Эмиль Одиффре руководил еще его первыми шагами. Потом я много читала о нем. Монтан пользовался большой популярностью на всем юге, и каждое его выступление в марсельском "Альказаре", этом старейшем французском мюзик-холле, построенном еще в 1852 году, - превращалось в "кошмарное несчастье", как там любят выражаться.

Но его дебют в 1944 году в парижском "ABC" едва не кончился плачевно. Он вышел на сцену, дрожа от страха, в несколько эксцентричном клетчатом пиджаке. Какой-то балагур крикнул с галерки: "Пижон!" - и весь зал, набитый поклонниками Дессари, "звезды" концерта, дружно расхохотался. Его тогда еще не четкая дикция, марсельский акцент, своеобразная манера в произношении гласной "о", например, в слове "гармоника", так часто встречавшемся в исполняемых им песнях, излишняя жестикуляция - все это отнюдь не облегчало задачу артиста, и первое выступление Ива Монтана в Париже оказалось далеким от триумфа. Я знала это, но знала также и то, что он сумел сделать правильные выводы из своей первой неудачи.

Сбросив ужасный пиджак, он выступил на другой день в коричневых брюках и такого же цвета рубашке с открытым воротом и имел несомненный успех. Ему можно было вполне доверять. Когда артист обладает волей, чтобы исправлять замеченные им самим ошибки, если он, так сказать, "корректирует свою стрельбу", понимает свои недостатки, можно считать, что рано или поздно он победит. Он не из тех, кто может застрять на полпути.

Одиффре утверждал, что после "ABC" его питомец сделал большие успехи, и я выразила принципиальное согласие, оговорив, однако, право дать окончательный ответ, после того как послушаю его. Потом Ив признался, что поначалу нашел мои претензии чрезмерными, и не стал скрывать от своего импресарио, что считает меня, как и всех певиц моего жанра, "торговкой меланхолией", с тем только усугубляющим вину обстоятельством, что я еще и порядочная "зануда".