На берегах Ахерона. Смертельные сны о вечном
Шрифт:
Прогулки по миру мёртвых
Теперь серия снов девушки Лиды. Так условно назовём сновидицу, у которой в результате врачебной ошибки погибла мать. У Лиды настолько сильна была при жизни связь с покойной матерью/практически во всех её снах присутствовала мать/, что это связь сохранилась и после смерти любимого родителя.
17. Райский остров
Перед сном затосковала и начала просить безвременно ушедшую из жизни мать, чтобы она забрала меня к себе, хоть повидаться и узнать, как она там.
И вот я оказываюсь в серо-жемчужном пространстве, напоминающем дымку. Из дымки соткалась молчаливая
– Вот и думай, что ты на экскурсии в Токио!
– почему-то обрадовалась мама. Помню шумный современный город с циклопическими башнями домов, эстакадами, зелеными островками парков. Виделась со всеми умершими, но не помню, о чем говорили. Бабушка была хозяйкой цветочного магазина, дедушка - машинистом в том самом поезде, который нас привез. Очень запомнились два эпизода.
1. Мы с мамой гуляем, я знаю, что времени у нас мало, и вдруг спрашиваю.
– Мамочка. Здесь так хмуро.
– Здесь всегда такая дымка, она скрывает...
– отвечает мать / что скрывает - не помню/.
– Как так - нет солнца.
– удивилась я.
Вдруг дымка разошлась, небо стало голубым, засияло солнце. Правда, не было ни бликов, ни резких контрастов света и тени, все осталось в приглушенных тонах.
– Ну, вот же небо и солнце - радуюсь я.
– Так бывает всякий раз, когда живые вспоминают об умерших, ты, наверное, постоянно думаешь обо мне, раз тебе удалось разогнать дымку.
– ответила мама.
2. Мы вышли к набережной. И я знаю, что скоро уезжать. Мы зашли в кафе на набережной, распложенной на платформе над водой, с алыми зонтами и алыми китайскими фонариками. Мне было так хорошо с мамой! Не помню, чтобы мы что-то ели. И тут я говорю, что хочу остаться. Дальше случилось странное: загудел паром, появились все умершие родственники и начали меня буквально выталкивать на пристань, потом - на паром. Стояли стеной, пока я не пересекла тонкую щель между железной пристанью и паромом. Остров тут же окутала мгла, дымка. Он исчез. И вдруг я поняла, что это тот остров, куда стремилась мама в другом моем сне, где была женщина в черных туфлях! Далее оказываюсь дома, в своей комнате. Серое осеннее утро. Я стою посреди комнаты и вижу себя спящей, хочу просочиться в окно и улететь на остров. Но в комнату вбегает какой-то нелепый мужчина, пожилой, с большим животом, полу-лысый, в спортивных штанах и в подтяжках, очень широких, размалеванных черным и желтым. Он что-то кричит, появляется мой отец, встает напротив окна, разбрасывает руки в стороны и не дает мне просочиться сквозь стекло. Я буквально билась в комнате от душевной боли, крича, что не хочу оставаться, что мне надо туда, на остров! В тот момент поняла, что на самом деле оhttp://www.msn.com/ru-ruзначает "подрезать крылья".
Лида во сне переживает посмертный опыт. Странно, что Девачана/место отдыха душ после прохождения земной юдоли/ так урбанизирована, и что там тоже нужно работать/хорошо хоть, что все покойные благоустроены/. Обратите внимание на момент с дымкой: тучки разгоняют воспоминания об умерших/чего уж говорить о молитва за усопших/. Поэтому
Желание сновидицы остаться в "Токио" противоречит её жизненному предназначению, она ещё не всё выполнила в этой жизни, и уходить из земной юдоли пока ещё рано. Об этом говорит однозначная реакция усопших родственников сновидицы, которые выталкивали её из "города мёртвых" и попытки удержать сновидицу от опрометчивого шага "пузатым мужиком". Необходимо было вернуться в физическое тело, а не пытаться разорвать с ним связь, что означало бы смерть. Поэтому сновидицу и не пускали обратно в тот город. Всему своё время.
18. Девочка плачет, шарик улетел...
Снится мне, что я лежу в траве на обрыве. Далеко внизу шумит море. Трава немного подсохла от солнца. Тепло. Лежу и не могу пошевелиться. Почему-то мне кажется, что надо мною земля, я лежу в яме /в могиле?/, но каким-то образом вижу сквозь эту землю. Надо мною пронзительно-голубое, чистое-чистое небо. Вижу, как от меня отрывается полупрозрачный воздушный шарик и, слегка отливая золотом, как мыльный пузырь, устремляется в небо. Шарик становится все меньше, теряется в голубизне, а я чувствую, что он улетел на головокружительную высоту, и хочу удержать его, да не могу. Хочу улететь с ним, но что-то удерживает, потому что не могу ни пошевелиться, ни даже вздохнуть. То, что не дышу, меня во сне не удивило. Продолжала вглядываться в голубизну неба, ощущая его глубину и высь, пока не увидела, как по небу, опять же, на невообразимой высоте, медленно, прочертив белую полосу, пролетел прямо надо мною сверхзвуковой самолет в виде серебристого тонкого крестика. Потянулась вслед за этим самолетиком - но не смогла вырваться, оторваться. Долго лежала, постепенно успокоилась и поняла, что могу так пролежать века, тысячелетия. И мне никогда не, на сей раз, удрученная собственной обездвиженностью надоест глубина и голубизна этого неба, как не надоест вглядываться в него, ничего не ища, ибо там нет ни тучки, ничего не ожидая, ни на что не надеясь. В этот момент по небу пролетели еще два самолета. Два серебристых крестика. Хотелось улететь вслед за ними, ввысь, но не могла оторваться от земли. До меня начали долетать звуки жизни, поняла, что рядом оживленный город или, по крайней мере, оживленное место, но меня притягивало именно небо.
Шарик - это истинная сущность сновидицы, её душа. Кастанеда часто описывал себя после полётов по иным мирам как "золотистый шар энергии". Он ощущал и видел себя именно в таком обличи. Всё остальное/различные тела/ - это всего лишь скафандры, необходимые для пребывания в соответствующей среде. Многие по-ошибке идентифицируют себя со своими скафандрами. Но скафандры после долгого контакта со своей душой также приобретают на какое-то время сознание и осознанность, но без шара долго существовать не могут. Во сне сновидице был показан момент смерти и отделение души от тела. У сновидицы сохранилась прочная связь с покойной матерью/Царство Ей Небесное/. И она частично ощущала те процессы, которые происходили с покойной в переходный период перемещения в мир иной.
19. Город с золотыми вратами
Гуляю с мамой в городе, расположенном на огромной горе. Город был роскошным: с домами, похожими на церкви, с золоченными крышами и надписями и с голубой побелкой. Сначала бродили с молодым священником у моря, которое было черным как нефть. Зашли со священником в море, но воды в нём не оказалось. Мы умудрились выкопать из илистого дна несколько камней. Расплатилась со священником, мысленно посетовав, что тот такой сребролюбивый, поднялась в город, где меня встретила мама. Долго гуляли по городу, затем мама вышла меня проводить. Мы прошли сквозь золоченные ворота, долго обнимались, плакали и опять обнимались, и никто не мог нас оторвать друг от друга...