На берегах озера Эль-явр

Феттер Марина

– Это разве буквы? – удивилась Хильда, хотя что-то ей показалось знакомым в линиях орнамента.

– Сам-то я в этом не понимаю, но один знающий человек прочитал и сказал, что это какой-то древний армянский алфавит. И что имя его – Могакан Гор-цик, то есть резец Волшебника. Тогда и начал я резать деревяшки, а до того и в мыслях не было.

– А как он в сундук дедов попал?

– Точно не скажу, но вспомнил потом я рассказ деда моего, шкипера торговой шхуны Магнуса Таденлика. О его приключениях в Стамбуле…

Их беседу прервало хриплое урчанье Берсерка. Он появился на пороге не один, а в сопровождении

беленькой чистенькой кошечки с голубыми глазами. У нее в зубах пищали два котенка. Остальные остались на траве перед домом.

Берсерк, не обращая внимания на Оле и Хильду, подвел свою подругу к деревянному ящику под широкой лавкой. Там она и устроила котят, заботливо облизав их. Потом отправилась за оставшимися на улице.

Когда все котята были уложены в ящик, Берсерк буркнул Хильде, проходя мимо и задев ее хвостом: «Накорми моих детей и их мать, я должен отлучиться по делам. Что-то старый вонючка Гревлинг засуетился, не собирается ли он переселиться в другое место, мне надо знать».

На Оле Мортенлина Берсерк не бросил даже мимолетного взгляда. И не подошел к нему. Когда за Берсерком закрылась дверь, Оле расхохотался и рассказал Хильде о своих непростых отношениях с этим заносчивым старым разбойником.

Всё оказалось просто – деловое соперничество. Кто хозяин лесов вокруг озера? Конечно, он, Берсерк. Тогда почему Оле Мортенлин называется смотрителем округа Эль-явр? Это несправедливо. Таково было мнение Берсерка. Впрочем, никого из людей не интересовало мнение лохматого, грубого и весьма потрепанного жизнью лесного норвежского кота. Только Оле Мортенлин и вёльва Йотта Свамменхевен подсмеивались над ним. Но Берсерк с достоинством переносил эти мелкие неприятности.

Внезапно стало темно. Солнце неохотно набросило на себя облачную шаль, и сильный ветер прокричал что-то оскорбительное соснам и елям. Они отозвались жалобным скрипом и бессильным стоном.

Хильда испуганно взглянула на Оле Мортенлина и вскочила, чтобы успеть закрыть дверь. Она с такой силой билась о стену дома, как будто хотела немедленно взлететь по призыву этого дикаря-ветра.

Оле подошел к окну. Снаружи бесчинствовал ураган. На озере вздулись бугры свинцовой воды. Корни деревьев едва удерживали их в почве. А зеленые колючие кроны и золотистые стволы сосен отчаянно и безнадежно стремились отдать себя бунтующему воздуху, пусть и ценой собственной скучной деревянной жизни.

Оле оценивающе посмотрел на бугристое озеро, небесную мешанину облаков и вихри наземного жалкого мусора.

– Да, восточный, сила двенадцать баллов. Рыбакам из Тиммерхавн не успеть укрыться. Надеюсь, что Бог Тор недолго будет буянить. Хотя, если его разозлила Йотта-хромоножка, может и беда случиться, – пробормотал он себе под нос и решительно надел свою кожаную кепку.

– Неужели вы уходите? Смотрите, там же ужас что творится! Вас унесет ветром! – Хильда изумленно раскрыла глаза и прижала руки к груди.

Оле Мортенлин подошел к ней, ласково поцеловал сначала руку, а потом звонко и задорно расцеловал в обе щеки. Его синие глаза были полны смеха и нежности.

– Девочка, ты же такая храбрая. Не испугалась неизвестной дороги, одолела мерзавца Трумпа, приручила этого грубияна Берсерка. Неужели ты думаешь, что бывалый шкипер Оле Мортенлин трусливее тебя? Да я тысячи раз проводил свои корабли по

узким шхерам, где не разойтись двум оленям, и смеялся над этим неуклюжим Тором, который треплет наш мир, как щенок тряпку. Он, конечно, силен, а Оле Мортенлин умнее его. И удачливее… Так решил Повелитель Судеб, Одноглазый Один.

«Удивительно и непонятно!» – подумала Хильда, но уверенные слова Оле ее успокоили. Она смущенно улыбнулась:

– Тогда удачи вам и попутного ветра!

Шкипер расхохотался:

– Уж о попутном ветре позабочусь я сам! – похлопал руками по карманам, быстрым взглядом окинул стол и открыл дверь.

Вместе с плотным влажным клубом ветра в дом вкатились щенки Айки и сразу забились под стол. Сама Айка осталась снаружи. Она широко расставила мощные лапы, удерживаясь под порывами ветра, а ее густая шерсть волновалась, то прилегая к телу, то вздуваясь толстым панцирем, словно ее грубо причесывали невидимым гребнем.

– Эй, красавица, я готов! Вперед, милая, на ту сторону озера. Пойдем через Звенящий ручей! – крикнул с крыльца шкипер Айке и, круто наклонившись навстречу ветру, шагнул сразу через все три ступеньки вниз.

Через пару секунд человек и собака были словно смыты внезапным ливнем и исчезли в плотной стене леса. Ветер немного утих, но дождь стегал струями по крыльцу, стенам и стеклам окон.

Хильда уже давно промокла, но оставалась на крыльце и, запрокинув голову, ловила губами тугие водяные нити. Радостная переполненность души и глубокое понимание правильности своего, пока еще короткого, пути – вот что принес ей внезапный ураган в мире озера Эль-явр. Постояв еще немного под дождем, она вдохнула до боли в груди, зашла в дом и плотно закрыла дверь.

Глава 14

Зеркало Истины

Ураган пронесся над миром озера Эль-явр, но никто не пострадал. Сосны и ели пришли в себя и отдыхали, отряхивали воду с иголок. Барсук Гревлинг уже успел вытолкнуть из норы мусор, который принесли с собой потоки дождевой воды, и теперь просушивал помещения. Он вежливо поздоровался с Оле Мортенлином, а от взгляда Берсерка так взволновался, что непроизвольно выпустил струйку вонючей жидкости из-под хвоста – от страха. Ведь барсуки законопослушны, места жительства не меняют, едят всякую лесную мелочь: стрекоз, бабочек, мелких змей да лягушек. А пускать вонючую струю Гревлингa научил один старый хорек, живший около Кривой сосны. Правда, Гревлинг не достиг мастерства своего учителя – делать это в нужный момент и использовать как оружие против врага. Всё у него получалось невпопад. Берсерк презирал его за такую бестолковость.

Оле Мортенлин обошел самые беззащитные места своего мира, которые могли пострадать от ветра и ливня, убедился, что всё в порядке, и теперь торопился вернуться к Хильде в дом на берегу озера.

Берсерк присоединился к нему на повороте тропы, спрыгнул с ветки старой ольхи. Теперь они шли и разговаривали. Вернее, говорил Берсерк, а Оле слушал его вполуха и улыбался. Отвечал добродушно и терпеливо.

– Я тебе уже много раз объяснял – нет такого закона про мышей. Я не могу запретить им уходить. В наших лесах всё отрегулировано естественным законом – они уходят, когда их становится слишком много.