На берегу Севана (др. изд.)
Шрифт:
— Вода раздалась, будто пещера открылась, — пробормотал Грикор, еле шевеля посиневшими от страха губами.
— А ты увидел что-нибудь? — спросил Армен у Камо.
— Водяной столб вырвался из озера…
Они говорили шепотом, словно опасаясь, что кто-нибудь их услышит.
А над озером спокойно взлетали и вновь садились на свои гнезда птицы. На них этот жуткий рев не произвел никакого впечатления: птицы, по-видимому, уже привыкли к нему. Только фламинго на том берегу тяжело взлетели в воздух и парили над водой,
Для них Гилли было случайной остановкой на далеком пути, и они еще, наверно, не были знакомы со всеми его причудами.
Наступило молчание. Напряженно, не спуская глаз, мальчики смотрели в ту точку озера, где, по словам Грикора, вода открылась пещерой. Любопытство, смешанное со страхом, овладело всеми. Томительно проходили минуты. Каждый легкий всплеск воды, каждый птичий крик заставлял ребят вздрагивать.
— Возьми аппарат, Армен, и держи наготове.
Сняв с себя мокрый фотоаппарат, Камо тщательно вытер его рубашкой и хотел передать Армену, но тот ласково сказал:
— Ничего, Камо, снимай сам, у тебя рука не дрогнет.
Ждать пришлось долго. Словно испытывая терпение ребят, «водяной» затих и притаился.
— Асмик осталась там одна, ей будет страшно, — сказал Грикор. — Пойдем!
— Она похрабрее тебя, — кольнул его Камо. — Тебя самого страх разбирает, вот и хочешь уйти.
Вокруг было спокойно. Казалось, в это отдаленное место никогда и не залетает ветер. По голубой глади озера плавали птицы.
Но вот снова столбом поднялась в нем вода, опять что-то ухнуло, грохнуло, и страшный голос «водяного» потряс воздух.
Грикор бегом кинулся в глубь камышей. Армен побелел как мел. Камо сжимал в руках фотоаппарат, затвор которого он все же успел нажать. А Чамбар бешеным лаем вызывал на бой невидимого врага…
Не обменявшись ни одним словом, мальчики вернулись к лодке, где их ждала бледная, встревоженная Асмик.
— Что видели? Почему Грикор без рубашки?… Ты что, Камо, упал в воду? — забросала она мальчиков вопросами.
Но все были целы, живы, и Асмик начала успокаиваться, даже улыбнулась. Увидев, однако, кровь на руках Камо, она снова взволновалась:
— Чем ты руки порезал? Камышами? И тонул, конечно? Потому такой мокрый?… Да, да, я по/вашим лицам вижу, что в беду попали, — говорила она, испытующим взглядом обводя взволнованные лица друзей.
— Поедем… Потом все узнаешь — ответ здесь! — Камо постучал пальцами по фотоаппарату. — Как видишь, все мы живы, здоровы, а в лодке у тебя полно яиц. Чего же ты растревожилась? — И Камо засмеялся, хотя и не совсем естественно.
По бесчисленным коридорам-протокам и бассейнам, мимо качающихся камышовых островков, по водным «проспектам», «улицам» и «переулкам» этого сказочного «города» скользила их лодка — назад, к рыбачьему домику.
Ребята находили путь по тем отметинам, которые они сделали утром на камышах.
Близился
Ребята не замечали красоты вечернего Гилли, мысли у них заняты были только одним: что снял Камо? И потому, добравшись до села и оставив яйца у Асмик, они сейчас же побежали к Армену.
Мать встретила Армена ласковым упреком:
— Армен, милый мой, где же ты целый день пропадал, ничего не евши?… Глаза проглядела, тебя ожидая.
— Ничего не евши? — вмешался Грикор. — Да разве наши подружки — дикие утки могли бы позволить нам остаться голодными?
— Утки?… Чем же вас утки накормили?
— Да своим мягоньким мясцом и большими-пребольшими яйцами.
Мать Армена только покачала головой.
— Ну, садитесь, садитесь, поешьте чего-нибудь, — позвала она детей к столу.
— Сейчас не время, мама. Нам нужно скорее проявить снимки, — нетерпеливо сказал Армен. — Ты бы пошла в ту комнату. Здесь надо будет погасить лампу.
— Сначала поешьте, потом займетесь фотографией. Почему ты так спешишь?
— Водяного сняли, того, что в озере живет, — подмигнув товарищам, ответил ей Грикор.
— Эй, сынок, ты что, шутить со мной вздумал?
— Ей-же-ей, водяного… Вот Армен покажет — поверите. Слышали бы вы, как водяной заорал от страха, когда меня увидел!
— Ну, я тушу лампу, — объявил Армен, приготовив в своей «лаборатории» все необходимое.
Пленка быстро чернела в ванночке с проявителем, слабо освещаемой красным глазком фотографического фонаря. Одно за другим вырисовывались на негативах очертания чудесных водоемов и камышовых островков озера Гилли.
Проявив пленки, закрепив и наскоро высушив их, Армен включил увеличительный аппарат и начал печатать снимки.
Затаив дыхание, ребята следили за его работой.
На одном из последних снимков они увидели наконец то озеро, которое века хранило тайну «водяного».
— Поглядите-ка, как отражаются в воде фламинго, — показал Армен на слегка искаженные озерной рябью тени.
— Ой, это и есть озеро, где живет водяной? — вскрикнула Асмик. — Дайте-ка мне как следует поглядеть. — Она наклонилась над снимком. — Сколько здесь птиц!… А это что? Гнезда?… Сколько же здесь гнезд!… А это камыши… Они растут вокруг всего озера. До чего же озеро спокойное!
— Спокойное?… Вот ты сейчас увидишь, какое оно спокойное, — сказал Армен и опустил в проявитель другой листок бумаги. — Нет, это не тот снимок, — пробормотал он. — Что это может быть, Камо? Гнездо? Какая же птица гнездится чуть ли не на середине озера? Или она приплыла сюда?