На берегу

Годунов Борис

Перечитав доклад, Хаким сохранил текст, сбросил на рабочий планшет и отправился к халифу.

– Уаси, вам не кажется, что этот мир похож на бездарный фильм третьеразрядного режиссёра?
– устало спросил халиф, выслушав доклад.
– Впрочем, неважно - лучше проработайте все возможные исходы войны в Магрибе и возможности добиться наиболее благоприятного для нас варианта.

– Да, мой халиф, - Хаким поклонился и вышел, уже сосредотачиваясь на новой задаче. Интересно... Очень интересно, хотя и сложно, даже если небезызвестное управление не будет

создавать проблемы, а в это верится с трудом... Но даже если и так - он их заставит работать.

– И вот ещё что, Уаси, - добавил халиф, когда Хаким уже стоял на пороге.
– Сперва отдохните, а потом уже беритесь за эту работу. Мне не нужны мёртвые помощники...

– Два дня, мой халиф, - усмехнулся Хаким.
– И клянусь, что, как только кризис минует, я пройду полное обследование.

– Нет, - отмахнулся халиф.
– Я слишком хорошо вас знаю, поэтому осмотр вы пройдёте тогда, когда вам его назначит врач, и проходить будете каждый год. А теперь идите, жду вас через два дня. В конце концов, вы женатый человек...

LX

Фонтан пара, ледяной крошки и застывших капель металла взмыл в чёрное небо, рассеявшись за несколько секунд. Тяжёлый посадочный модуль, зависнув над воронкой, начал неторопливое снижение, подчиняясь командам оператора - "Фон Браун" приступил к самой важной части своей миссии.

– Крен ноль, смещение ноль, скорость два, высота семь тысяч, - доложил Хатимаки.
– Поверхность чиста.

– Второй заряд подготовлен, - доложил Горо.

– Сброс!

Пенетратор - короткий и толстый карандаш - отделился от посадочного модуля и включил двигатели, чтобы через несколько секунд вонзиться в лёд...

Новый фонтан взлетел в небо, заставив посадочный модуль качнуться - Хатимаки лёгким движением рукояток восстановил равновесие и продолжил спуск.

– Высота четыре тысячи, крен ноль, смещение ноль, снижаю до одного метра в секунду, - доложил Хатимаки.
– Салли, начинай.

Пробежавшись пальцами по пульту, Салли включила георадар, и на экране медленно начала проявляться неровная широкая зеленоватая полоса. Вот воронка, выбитая ударным ядром, вторая - немного меньше диаметром, но глубже - от пенетратора, тонкие паутинки то ли трещин, то ли сдвигов, иззубренный край...

– Толщина льда - четыре тысячи, под ним - жидкая вода!

– Есть!
– не сдержался Хатимаки.

Даже покинув систему Юпитера прямо сейчас, "Фон Браун" выполнил бы свою главную миссию на три четверти - именно Европа была его главной целью. Европа - и тайны её ледяного океана.

– Высота тысяча, крен ноль, смещение ноль, скорость один. Опоры развёрнуты, - доложил Хатимаки, едва заметно шевельнув рукоятками.
– Прижимные двигатели готовы.

Посадочный модуль продолжал спуск. Салли одну за другой активировала его системы и проверяла их работу, но главное испытание станет возможно только после посадки. То, ради чего всё это создавалось - мощный компактный бур с системой отбора проб, автоматическая лаборатория и контейнер для собранного материала. Керны и вода будут подняты на борт "Фон Брауна" и доставлены на Луну, но именно лаборатория посадочного модуля должна дать ответ на самый важный вопрос - есть ли жизнь

на Европе...

– Касание! Прижимные двигатели включены! Отсечка через пять, четыре, три, два, один.. Отсечка! Аппарат стабилен!
– облегчённо выдохнув, Хатимаки отпустил рукоятки. Видела бы его сейчас Ай... Хотя она и увидит - но как же хочется, чтобы она была рядом! Стоило ли вообще лететь? Он так мечтал о собственном корабле - а ведь он у него был. И корабль, и команда - лучший экипаж Солнечной... Вот только он всего этого в упор не видел. Он был просто идиотом!..

– Слушай, Хатимаки, - прервала нарастающий приступ самобичевания Салли, - как думаешь, почему всё-таки автоматика сдохла, а командная линия - нет?

– Потому что кто-то где-то напортачил при сборке, - буркнул в ответ Хатимаки.
– Наберут дебилов по объявлению - а потом удивляются, почему ничего не работает... А мы его всё равно посадили!

LXI

– И, таким образом, действия военнослужащих во время операции в Ормузском проливе и Сомали не попадают под статут ни одной из действующих наград, однако отрицать их заслуги невозможно, - Куруруги Эмири перевела дыхание и продолжила:

– В связи с этим Лейбористская партия предлагает восстановить орден Золотого коршуна для награждения военнослужащих и гражданского персонала Национальных вооружённых сил за подвиги, совершённые в ходе миротворческих операций, боевых действий, борьбы с международным терроризмом и защиты государственной границы, то есть, непосредственно связанные с исполнением воинского долга.

Куруруги Гэнбу, сидевший в правительственной ложе, хмыкнул. Идея сама по себе здравая, но вполне способная вызвать истерику у некоторых деятелей. Полтора века назад американцы объявили орден "символом японского милитаризма" - и, если уж честно, были недалеки от истины. Но времена меняются, уроки Великой войны забываются - и не только спесивыми янки, но и некоторыми японцами... Вот этим, например.

– Куруруги-сан, - поднялся представитель Либерально-демократической партии, - о каких, позвольте поинтересоваться, боевых действиях вы говорите?

– О любых, которые нас вынудят вести, - ответила Эмири.
– Или вы отрицаете право государства на самооборону?

– Самооборону! Но как можно подвести под это понятие операцию в Сомали?!

– "Фукусима-мару", - Эмири пристально смотрела в глаза оппоненту.
– На досуге найдите в Интернете видео оттуда - надеюсь, поймёте...

Либерал-демократ замолчал - забыть о том, с чего вообще началась операция в Сомали, было политическим самоубийством, а положение его партии и так было весьма прискорбным...

– Представляется сомнительной необходимость введения новой награды, - поднялся депутат от партии Комэйто.
– Тем более - награды исключительно военной. Поскольку в ныне действующей конституции нет девятой статьи, этот акт может вызвать весьма неоднозначную международную реакцию - более того, я полагаю, что это почти неизбежно. Всё же до сих пор эта награда вызывает весьма негативные ассоциации, и вызывает не без оснований... Более того, этот шаг вызывает определённые опасения в нашей партии, и мы с почтением просим вас развеять их, Куруруги-сан.