На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.
Шрифт:
Он исчез в траве. Девушка устроилась поудобнее и принялась ждать. Больше никто не двигался. Она попыталась разглядеть Тинкара, но его не было видно; землянин прижался к скале, слился с нею. Анаэна вновь перевела взгляд на рощицу. Зверь вышел на свет. Он был высотой в несколько метров и напоминал кенгуру. В памяти всплыли слова Тинкара: хищник на суше может иметь лишь две формы — форму льва или форму тиранозавра… Зверь приближался широкими прыжками, без спешки, но быстро, буквально пожирая пространство. Она увидела тупую морду на короткой толстой шее, длинный хвост, ритмично бивший по траве. Оцепенев от ужаса, девушка отмечала ненужные подробности — отблески луны на коже, игру света и тени на внутренней поверхности лап.
— Ана! Ко мне! Быстрее!
Она застыла на мгновение, которое показалось ей вечностью, и лишь когда сообщение мозга дошло до ног, рванула к скале, ощущая, как сотрясается земля под весом чудовища. Оно увидело ее, яростно взревело — вопль его походил на скрежет рвущегося металла. Тонкий синий луч прорезал воздух и застыл на шкуре зверя в тот самый момент, когда тот уже изготовился к новому прыжку. Монстр рухнул прямо на деревья, под которыми Тинкар соорудил подобие хижины. Стволы сломались с громким треском и рухнули. Хвост чудовища еще долго колотил по земле, разбрасывая комья травы и сломанные ветки. Наконец всякое движение прекратилось.
Тинкар был уже рядом с девушкой.
— Не очень испугалась?
— Нет, — солгала она.
— А я вот за тебя испугался. В какой-то момент я понял, что оно сожрет тебя, если я не выстрелю, и раздавит, если выстрелю. Надеюсь, завтра вечером на вершине мы будем в большей безопасности.
Прислонившись к скале, они дождались рассвета, и как только взошло солнце, осмотрели чудовище.
— Тиранозавроид. Но теплокровный, потому и отличается такой высокой подвижностью. Весьма объемный мозг. И вся эта гигантская машина смерти уничтожена пучком ионов!
— Ему не повезло напороться на третий и самый жуткий тип хищника — на человека. К несчастью, наш рюкзак с провизией находится теперь под ним. Где именно он лежал в хижине, не помнишь?
— Рядом с деревом.
Тинкар наклонился. Ствол был сломан на высоте полуметра от земли. Между телом, упершимся в обломок ствола, и землей оставался узкий проход, в глубине которого виднелся рюкзак. Он подтянул его к себе при помощи ветки.
— Повезло!
Вооружившись молекулярной пилой, Тинкар приблизился к голове чудовища. Жуткую пасть украшали громадные клыки, желтоватые и блестящие. Он отпилил два самых крупных.
— Держи, Анаэна, на память.
Она печально покачала головой.
— Оставь их себе, Тинкар. Я не имею на них права. Они принадлежат Иолии.
Он протянул их ей.
— Я отдаю их не женщине, а товарищу по сражению.
«Еще хуже», — подумала она.
Она удивилась собственной печали. В конце концов, что значил для нее этот горделивый планетянин? Он не принадлежал к ее народу. Когда его подобрал «Тильзин», она чувствовала по отношению к нему то же, что и большинство галактиан: зачем вешать себе на шею паразита? Тогда она с отвращением подчинилась приказу текнора: завоевать его доверие, разговорить, выяснить, располагает ли Звездная Гвардия земной Империи локаторами. Пообщавшись с бравым гвардейцем, она поняла, что планетяне — такие же люди. Тинкар в ее глазах выглядел опасным, жестким, чужим, но трогательно одиноким. Однажды вечером она из сострадания пригласила его в гости. Оказалось, что землянин резко отличается от галактиан — он не попытался извлечь выгоды из своего положения. Он пощадил ее тогда, когда и текнор не смог бы отменить казнь за преступление, которое у галактиан считалось непростительным, — вмешательство в
Она вспомнила вечер стыковки, его любезность, предупредительность, силу. В тот вечер девушка вернулась домой с затуманенной головой и впервые спросила себя: не слишком ли далеко она зашла в игре, не влюбилась ли сама?
Полюбить планетянина! Конечно, прецеденты были, все знали историю матери Орены, но то был плохой пример. Ее отец не приспособился к жизни на корабле и в конце концов ушел, тайно, во время высадки на планете, где жили люди. Из-за своего происхождения Орена многое ощутила на себе; почти все галактиане принимали ее лишь наполовину. Анаэна возмутилась от мысли, что ее дети… потом покраснела: неужели она дошла до такого? Но здесь все обстояло по-другому. Тинкар был истинным мужчиной и не бросил бы ее в беде, будь он хоть сто раз планетянином!
Затем произошла эта дурацкая кража. Она без устали искала того идиота, который мог бы сотворить такое, но все ее поиски так ничего и не дали. Орена? Зачем ей идти на это? Ради ее партии авантистов? Тогда их вожди должны были быть в курсе случившегося, а если бы они завладели аппаратом, то не преминули бы воспользоваться преимуществом. Вероятно, на корабле действовала небольшая группа недовольных, занятых какой-то безобидной интригой. Текнор тоже продолжал поиски, но чертежи исчезли в буквальном смысле бесследно. Быть может, они были на «Франке», вместе с похитителями?
Тинкар нашел убежище у паломников. Вначале Анаэна надеялась, что он вернется. Он не вернулся. Она написала ему, но ответа так и не получила. Потом она узнала, что его часто видят в обществе Иолии, этой невзрачной девчонки, этой мышки в сером платье. Вот тогда-то Анаэна забеспокоилась. Связь Тинкара с Ореной или любой другой галактианкой ее особо не трогала; она знала своих соотечественников и понимала, насколько отличается от них: их любопытство по отношению к этому сильному и странному человеку быстро бы угасло. С Иолией все обстояло иначе. Анаэна считала ее блеклой и бесталанной, но не могла отрицать того, что эта девушка обладает терпением, нежностью, материнским инстинктом, качествами, которые могли легко покорить человека, заблудившегося в ином мире. Она попыталась встретиться с Тинкаром, но тот отказался ее принять. Зато сейчас он находился в ее полном распоряжении, но было уже слишком поздно. Если он дал слово Иолии, к ней, Анаэне, он уже не вернется. В этом она была почти уверена.
«Если мы выберемся отсюда, — подумала она, — и Тинкар женится на Иолии, я уйду в другой город. Мне будет слишком тяжело знать, что он рядом, через несколько переборок, но совершенно недостижим».
Она посмотрела на него, осунувшегося, в рваном комбинезоне, с пробивающейся бородой и спутанными волосами. Он вырисовывался на фоне розового неба, высокий и стройный. Ей вдруг захотелось броситься к нему, спрятаться на его груди, признаться в том, что она его любит, и что все остальное ничего для нее не значит.
— Когда снимаемся с места? — спросила она твердым и безразличным тоном.
— Немедленно.
Они быстро пересекли оставшуюся часть равнины и подошли к хаотическому лабиринту оврагов и каменных блоков у самого подножия потухшего вулкана. Тинкар удвоил бдительность: за любой скалой могла скрываться опасность. Но им встречались лишь мелкие безобидные животные, в основном травоядные. И однако же они едва не погибли.
Тинкар шел чуть сзади, вцепившись в одну из лямок рюкзака. Анаэна прибавила шагу и вдруг в изумлении застыла на месте. Перед ней лежало несколько квадратных метров голой земли, усеянной правильными конусами с полметра высотой. Конусы были того же светло-коричневого цвета, что и глина, на которой они стояли. Заканчивались эти сооружения совершенно правильными круглыми отверстиями. Анаэна постучала по одному из конусов ногой. Он был тверд как металл и издавал гулкий звук — под ним была пустота.