На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.
Шрифт:
— Подожди, не трогай!
Предупреждение запоздало. Девушка уже ударила посильнее и пробила тонкую оболочку. Из-под нее с яростным гудением вырвалось насекомое и быстро поднялось вверх. Из других конусов выплеснулись потоки живых существ, слишком быстрых для того, чтобы их можно было разглядеть. Девушка бросилась к Тинкару и вдруг почувствовала в левом плече ужасное жжение; ударив по плечу рукой, она раздавила ужалившее ее насекомое. Тинкар подскочил к ней, вскинул фульгуратор, включил его на самый широкий угол поражения и принялся поливать потоком лучей окружающее
— Быстро покажи плечо!
Он бесцеремонно разорвал тонкую ткань, и Анаэна инстинктивно прижала лоскуты к груди. На нежной коже расплывалось воспаленное пятно, в центре которого прямо на глазах набухала красная точка. Он выхватил из рюкзака нейтрализующую яд ампулу и впрыснул лекарство.
— Надеюсь, это подействует. Ты была неосторожна!
— Тинкар!
Он обернулся. Небо казалось черным от насекомых, которые все вылетали и вылетали из огромного многометрового конуса рядом с одной из скал. Он сунул ей в руку второй фульгуратор.
— Твой фронт справа, я прикрываю слева!
В течение нескольких минут, показавшихся им вечностью, они сражались с бесчисленным множеством опасных крылатых противников. Тинкара ужалили один раз, Анаэну — еще дважды. Атака прекратилась только тогда, когда погибло последнее из насекомых.
Тинкар снова достал аптечку: у них осталось всего две ампулы с противоядием. Он вколол обе девушке, потом отвернулся и притворился, что делает укол себе.
— Какой дьявол тебя толкнул? Вас там что, на «Тильзине», ничему не учат? На Земле есть схожие существа, осы, их укусы убивают человека так же верно, как и пуля! Ты разве не знала, что нельзя трогать то, что тебе неизвестно?
Тело девушки пронизывали приступы глухой боли, и она подумала: «Нашел время читать нравоучения!»
— Вперед! Пошли, пока можем двигаться! — скомандовал землянин. — Кто знает, может, нас хватит всего на несколько минут!
И все же он остановился, подобрал с земли одно не очень обгоревшее насекомое и рассмотрел его: сантиметра четыре длиной, четыре прозрачных крыла, восемь лапок, на конце острого брюшка — колючее жало.
— До этого мы не видели ничего, что походило бы на насекомого, — попыталась оправдаться Анаэна.
— Как и ничего похожего на змей! Но на неизвестной планете может произойти что угодно.
Он тут же прикусил губу: его тело внезапно пронзила ужасная боль.
— Пошли!
Они двинулись к приближающемуся склону. Анаэна удивилась тому, что она стала слишком часто обгонять Тинкара — тот шел, согнувшись вдвое. «Но ведь его ужалили всего раз», — подумала она и присмотрелась к нему повнимательнее — лицо побагровело, по лбу струится пот.
— Что с тобой?
— Ничего! Вперед!
Тело превратилось в сплошной комок боли, и силуэт девушки двигался перед Тинкаром в красном тумане. Ноги его ослабели, и он переставлял их лишь за счет чудовищных усилий воли. Земли под подошвами он почти не чувствовал. Голова гудела и кружилась, и он подумал, что жить ему осталось не долго.
Он остановился и рухнул на
— Тинкар!
— Думаю, мне конец, — с трудом вымолвил он. — Возьми рюкзак, поднимись на вулкан и разожги сигнальный костер. Быть может, они тебя отыщут…
— Я тебя не брошу!
— Может, мне еще полегчает. Я тебя догоню. Оставь мне красный фульгуратор.
Зарядов в фульгураторе почти не оставалось.
— Тинкар, это я виновата!
— Пустяки, — тихо сказал он. — Опасности профессии…
Голова его упала на грудь, и он перестал шевелиться. Несколько мгновений Анаэна пребывала в нерешительности, раздираемая тревогой и угрызениями совести. Она убила его по собственной неосторожности! Девушка ринулась к рюкзаку, выхватила аптечку, открыла ее и побледнела. Отсек с сыворотками-противоядиями был пуст, а до этого он содержал всего три ампулы.
— Он отдал мне все три!
Она в слезах склонилась над Тинкаром. Он дышал тяжело, с трудом хватая воздух открытым ртом. Что делать? Что делать? Она вновь порылась в аптечке… Ага! Стимулол!
Анаэна ввела ему две дозы и в отчаянии села рядом. Как действует яд этих насекомых? Она прислушалась к себе, пытаясь определить, как сыворотка борется с ядом. Она ощущала несильную боль во всех конечностях и суставах, собственные движения казались ей неуверенными, нескоординированными. Уж не воздействует ли этот яд на нервную систему?
Вдали, на самом горизонте, пронеслось черное пятно, сверкнувшее в лучах солнца. Помощь! Она сорвала с себя платье, замахала им над головой. Пятно продолжило путь по прямой и исчезло за горами.
— Они меня не заметили!
Девушка принялась ждать. Тинкар не шевелился. Она соорудила из одежды и веток навес, для того чтобы прикрыть лицо спутника от солнца. День медленно подходил к концу. Хуже Тинкару не становилось, но и в сознание он не приходил. Пульс у него был сильный и медленный, губы время от времени шевелились, бормоча непонятные слова. Она подкатила к нему несколько камней, для начала убедившись, что под ними никто не прячется, и устроила невысокий барьер вокруг распростертого на земле тела. Ей хотелось накрыть его плоскими камнями, но из суеверия она отказалась от этого намерения: это слишком походило бы на могилу.
Солнце опустилось за горизонт, с вечером пришла прохлада. Анаэна собрала сушняк, разожгла несколько костров по кругу и устало присела на камень. Тинкар бормотал какие-то непонятные слова. Девушка вдруг обрадовалась — ему стало лучше. И тут же ее охватило отчаяние — он бредил.
— Нет, не убивай его! Никогда… Я не смогу, сержант, не смогу прыгнуть так далеко! Где ты, мама?.. Я не знал, что это так трудно — убить человека, который смотрит тебе в лицо… Это же кошка, только она и выжила! Иди сюда, мурлыка!.. Мы готовы погибнуть ради славы Империи!.. Иолия, Иолия, я недостоин тебя, у меня руки по локоть в крови, Иолия! В красной крови, такой же красной, как волосы Анаэны… Иолия, она украла мои чертежи! Я ее люблю… но у нее голова в крови! Где ты, Анаэна, я отдал тебе ампулы…