На черной лестнице (сборник)

Сенчин Роман Валерьевич

То государство, в котором жил Борис, никогда не числилось ни в друзьях, ни во врагах этой страны. Находились они далеко друг от друга, торговых связей не имели, общих политических интересов тоже; дипломатические отношения хоть и были, но незаметные, формальные – как и с полусотней других стран, о существовании которых рядовой гражданин может даже не знать.

Теперь, когда командировка стала реальностью, Борису казалось, что учиться на журналиста-международника он пошел именно затем, чтобы в конце концов побывать на полуострове. И сейчас, собираясь, жалел, что совершенно не знал языка, а без него по-настоящему понять, что происходит там, где находишься, невозможно.

«Это

моя ошибка», – признался-успокоил себя в итоге Борис и за оставшиеся дни попытался больше узнать об этой стране. Правда, ничего нового не обнаружилось, даже всемирная информационная сеть не помогла, – все было то же, что и многие годы назад: географическое положение, животный мир, численность населения, государственный строй и государственные праздники, те же три политические партии, две из которых названы оппозиционными, но признаки их оппозиционности, как и многие годы назад, не были обозначены. Об империи: существовала, но следов практически не сохранилось…

Перелет был долгим. Точнее, их было несколько: прямого авиасообщения между их странами не существовало. Сначала Борис добрался до столицы одного из ближневосточных государств, затем до столицы одного из юго-восточных, а уж затем небольшой моторный самолет доставил его к цели.

3

Каждый прибывающий иностранец вызывал у спецслужб не то чтобы тревогу, но подозрение. Слишком долго их землей владели чужаки, слишком жестоко общались с народом, и об этом отдел информации не уставал напоминать. Раз в неделю каждому сотруднику спецслужб показывали старую кинохронику, где были запечатлены издевательства иноземцев над местными жителями, пытки, сцены телесных наказаний. Какой-то жандарм-кинолюбитель отснял лет семьдесят назад несколько катушек пленки в центральной городской тюрьме, и теперь этот документ являлся лучшим агитматериалом, доказывающим, что каждый иностранец – потенциальный враг их народа.

Понимая это, иностранцы сюда не очень рвались – дипломаты расценивали службу на полуострове как ссылку, торговые представители скучали в офисах, так как торговля происходила вяло, была скована многочисленными ограничениями; корреспонденты нескольких СМИ, имеющих здесь свои пункты, проводили дни в гостиницах, понимая, что, кроме официально разрешенного, им увидеть ничего не позволят. Оживление возникало редко – когда в страну прибывали делегации зарубежных стран: парламентарии, министры иностранных дел, министры внешнеэкономических связей. Вот тогда и корреспонденты, и торговые представители, и дипломаты поднимались «в ружье»…

Сегодня в страну прилетел необычный иностранец. Это был журналист из малозначительной с точки зрения межгосударственного партнерства страны, журнал, где он работал, был почти неизвестен, и внешним агентам пришлось поработать, чтобы отыскать десятка два – для создания общей картины – его номеров, доставить в страну. Аналитики из отдела пропаганды тщательно изучили каждую страницу и ничего крамольного не обнаружили.

Долго выяснялось, зачем журналист по имени Борис так настойчиво добивается приезда в страну. Провели целое расследование и в итоге установили, что отец его занимался историей Дальнего Востока, выпустил несколько известных в узких кругах книг, пытался написать о древней империи, центром которой была эта страна. И сейчас сын, по всей вероятности, решил закончить дело отца.

Была разработана программа пятидневного пребывания журналиста в стране – расконсервированы раскопки на севере полуострова, где, судя по преданиям, несколько

тысяч лет назад находилась столица, из запасников Центрального музея были извлечены памятники древности, подлинность которых, правда, вызывала сомнение, виднейшие историки подготовили доклады, где доказывалось, что империя действительно существовала, и объяснялось, почему следы о ней стерты из исторических скрижалей…

Визит Бориса в страну до поры до времени шел хорошо. Его свозили на раскопки и предъявили остатки глиняных стен (на самом деле стены были сделаны лет двадцать назад, в полной секретности); музейные экспонаты – осколки месопотамских сосудов, индийские и китайские монеты второго тысячелетия до новой эры, глиняные таблички с клинописью, фрагменты оружия и украшений из разных территорий Восточной Азии, якобы найденные на полуострове, – произвели на гостя впечатление, и он что-то увлеченно записывал у себя в блокноте. И доклады Борис выслушал с огромным вниманием, сочувственно кивая, когда профессора рассказывали, как иноземные завоеватели из поколения в поколение вытравляли память о великой империи, которая зародилась здесь, в этих местах, как уничтожали любые материальные свидетельства ее существования.

Каждый вечер в честь Бориса устраивался ужин; хозяева не жалели морских деликатесов, национальной, сложного приготовления, водки, которую производили путем долгой перегонки сока особого вида груш. Перед гостем выступали лучшие танцовщицы и музыканты, блюда подавали самые умелые официанты. И журналист, кажется, был полностью удовлетворен – приставленные к нему сотрудники спецслужб, по легенде, кандидаты исторических наук, уже собирались прощупать, в какой тональности планирует он писать статьи об увиденном, – но в последний день Борис стал интересоваться тем, чем интересоваться было нежелательно.

Он вдруг попросил показать ему продуктовый магазин, дав понять, что ему известно о трудностях с продовольствием… После коротких переговоров по рации с управлением получив согласие, приставленные сотрудники подвезли Бориса к ближайшему магазину (а их в столице было около двадцати). На прилавках и в стеклянных холодильных камерах лежали крабы, рыба, устрицы, свинина; на полках – пакеты с рисом, кукурузой, чечевицей.

– А где же покупатели? – удивился Борис.

– Сейчас – рабочее время, граждане трудятся, – спокойно ответил один из сопровождающих. – Вечером они зайдут сюда и приобретут продукты питания.

– Логично.

На самом деле в этих магазинах происходила не торговля, а обмен продуктов на специальные талоны, обладателями которых становились особенно заслуженные люди. Большинство же питалось в столовых; в домашних условиях приготовление пищи не приветствовалось, да и было практически невозможно – газовые и электроплиты были запрещены. И даже если какой смельчак решил бы нарушить запрет и установить плиту, воспользоваться ею он бы не смог: газ в дома не подавался, а электричество…

– Скажите, – как раз задал новый вопрос Борис, – я видел по вечерам, что люди читают книги под фонарями прямо на улице. Это удивительно. Чем это объясняется?

– Наши граждане очень любят книги. Некоторые не могут дотерпеть до своего дома и читают на улицах. Мы очень долго были лишены права наслаждаться чтением.

– М-м! – Борис понимающе покачал головой.

Но причиной чтения под фонарями было слишком слабое электрическое освещение в квартирах. Его хватало лишь на то, чтобы раздеться и повесить одежду на спинку стула, различить унитаз в туалете, не натыкаться на стены. Воду при таком напряжении было не вскипятить.