На дальних берегах. Том первый
Шрифт:
— Н-нет… Мне его заказал секретарь…
— Здесь?
— По телеграфу… Из главного офиса…
— О, синьоре! После штормов связь все еще никуда не годится. Лонгские «Фёст» и «Фёд» весьма похожи по звучанию. Их очень легко спутать! Вот поэтому, если у меня нет возможности приобретать билет лично, я всегда беру второй класс. Комфорт не тот, но «Сэконд» не путали никогда.
— Я благодарю вас за столь увлекательную историю, сэр… — судя по тону, джентльмен едва удержался от того, чтобы послать собеседника в известное место, — Но что мне теперь
— Мамма-миа! Это легко! Первый класс никогда не бывает битком! После посадки подойдите к экипажу и, за пару хрустящих купюр, они решат ваш вопрос!
— Давать взятку?
— Вы говорите таким тоном, как будто это что-то плохое.
— О, простите… Я уже обратил внимание, откуда вы.
— И наверняка не угадали! Вы же думаете, что я фессалиец, верно?
— Многое говорит в пользу этой версии.
— Потому, что я хочу, чтобы люди так думали. На самом деле я с Доминиса.
— Вы, надеюсь, шутите?
— Нисколько, господин… — джентльмен аж вздрогнул от того, как внезапно изменился голос и акцент собеседника, превратившись из фессалийского щебетания в гортанное шипение, — У моей родины неважная репутация, поэтому я люблю прикидываться фессалийцем. Помогает располагать к себе людей, что важно в моей работе.
— А чем вы занимаетесь, если не секрет?
— Размещаю заказы на постройку кораблей. А здесь меня интересовала сталь. Залесские стали, по соотношению «цена-качество», равных себе не знают.
— О! Выходит мы коллеги. Джон Диверс — Фирсмоустерские верфи. Я тоже интересовался закупками стали.
— Вас мне послали сами небеса! Антонио Румата. По документам… Теперь, когда мы представились, законы гостеприимства требуют пригласит вас к себе. Посадка будет идти еще долго. Не будете же вы все это время сидеть на чемоданах в коридоре? Предпочитаете виски или что-то полегче?
— Бренди… Я думал, что привык к промозглой погоде, но местное межсезонье — это какой-то ужас…
— О! Зеленая зима тут еще ничего, но вот белая… Скажите, а ваша верфь имеет опыт постройки быстроходных судов? Мой клиент ищет, кому бы заказать быстроходную яхту.
— Ваш клиент хочет яхту, или «яхту»..?
— О! Я думаю мы с вами договоримся, господин.
Глава 17
Скелеты в шкафу
Котеану команда «Ежа» собиралась покинуть на рассвете. Вечером приперся пьяный в дрыбаган Семеныч, который поругался с женой и заявил, что он с ними до первой крупной колонии, так как семейной жизни ему на ближайшее время хватило. Потом, заявился не менее пьяный Гюнтер и позвал Бьернсона и Тролля отметить окончание штормов. Те, несмотря на то, что полчаса назад решили с пьянкой завязать и серьезно готовится к выходу в море, немедленно согласились. Утром Бьернсона терзали похмелье и раскаяние в том, что он не проявил необходимую стойкость и целеустремленность и, таки, нажрался. Поэтому, он твердо решил встать на путь исправления и наведения порядка.
Стричь вызвался Брава, который относился с оптимизмом ко всем своим навыкам. Тем более, волос было много, так что, казалось, право на ошибку есть. Но процесс вышел из под контроля и, пытаясь сделать ровно с обоих сторон, он обнаружил, что на голове осталась только полоска посередине и шириной с ладонь. Причем его ладонь, а не Бьерна.
— Ну что там? — Бьернсон принял его замешательство за окончание процесса, — Ровно?
— Э-э… Ну вроде как… Я, правда, слегка увлекся…
— В смысле…
— Ну так оно неплохо смотрится… И не жарко, опять таки, будет…
Бьернсон ощупал голову. Потом встал и поискал зеркало. Потом посмотрел на Браву. Потом снова в зеркало.
— Тролль..?
Выглянувший с носа Тролль посмотрел и скривился. Он, судя по длине волос, вообще ни разу в жизни не стригся и, видимо, считал это таким же излишеством как и членораздельная речь.
— Слободан?
— Еботе… Прям это… Как в книжке…
Слободан вовремя сообразил, что сейчас не время говорить, что он на самом деле думает о парикмахерских потугах Бравы.
— В какой..?
— Про этих… Амейцев… Сильвио — ты не помнишь, как она называлась?
— А! Ну да! — Брава, поняв куда тот клонит, радостно закивал, — Я именно это и имел ввиду. Там такие дикари были, воинственные. То-ли «ерокизы», то-ли «уроны»… Вот они как раз с такой прической ходили. Сам, когда мальчишкой был, о такой мечтал.
Бьернсон недоверчиво покосился на них, потом решил узнать мнение нейтрального критика в лице Гвоздева. Тот, прощенный после вчерашнего, собирал дома вещи и инструмент для отбытия на сезонные заработки.
— ЭЙ СЕМЁНЫЧ! НУ КАК ТЕБЕ ПРИЧЕСОН!!?
— НА ПЕТУХА ПОХОЖ… БЕЗ ОБИД… — ответил Гвоздев, придирчиво осмотрев эту картину сверху.
Бьернсон не понял, почему «без обид», так как для него петух был задиристой боевой птицей и, успокоенный тем, что его внешний вид не вызывает никаких неприятных ассоциаций, начал готовить судно к выходу в море.
— Эй, залу… Хуе… Хозяева!!! Разрешите подняться?! — раздался снизу голос Кубы, в которого таки сумели вбить немного вежливости, — Ох ебать ты страшный!!!
— В хорошем смысле страшный?
— Да я хуй знает, — Куба опасливо покосился на Бьернсона, — Но ночью такое я в рот ебал увидеть. Хотя ты и до этого был той еще образиной… В хорошем смысле!
— Ладно — живи… Чего хотел?
— Да это — вы ебаторию водолазную доковыряли же?
— Есть такое… — подтвердил высунувшийся из машинного Брава, — Назад не продам…
— Да нахуй она мне впилась! Сам вот в ней под воду и полезешь… Собственно, че я и припиздехал — дело есть! Выгодное! Как раз для тех, у кого есть водолазное оборудование. Прибыль делим пятьдесят на пятьдесят.