На день погребения моего
Шрифт:
Так начались эти тайные встречи, раз в неделю, они всегда проходили в тишине. Киприан экспериментировал с костюмами, макияжем и прическами, пытаясь спровоцировать какие-то комментарии, но Полковник больше был заинтересован в том, чтобы его отстегать — без слов и часто, с удивительной нежностью прикосновений, доводя до кульминации.
Однажды вечером возле Фольксгартена Киприан просто дрейфовал по улице, и вдруг — он не мог в точности понять, откуда — раздался хор мужских голосов, охрипших от многих часов постоянного пения «Риттер Георг Хох!», старого пангерманского гимна, в эти дни в Вене ставшего еще и антисемитским. Сразу поняв, что с этим лучше не
Хотя Киприан к этому времени уже получил более ясное представление о последствиях обсуждения своего взаимодействия с Полковником, смерть, конечно, не была чем-то невозможным, пытки, конечно, не та их приятная разновидность, которую он ожидал от своего таинственного клиента, а настоящие пытки, но все-таки он подвергался соблазну, почти сексуальному, рассказать всё Рэтти в большой беззаботной спешке и посмотреть, какой объем информации на самом деле дойдет до Полковника и что произойдет потом. Он испытывал интуитивный стыд, пытаясь угадать, на кого его старый школьный приятель сейчас работал, а особенно — из какой он Конторы. С таким чувством, словно он входит в пахнущую наркотиками темную комнату, калибруя обольстительность интонации, он прошептал:
— Как ты думаешь, ты мог бы увезти меня из Вены?
— В какие неприятности ты влип? — конечно, захотел узнать Рэтти. — Конкретно.
— «Конкретно»...
— У меня налажен регулярный контакт с людьми, которые могли бы помочь. Но я не могу с ними поговорить, у меня такое впечатление: чем более подробные сведения ты предоставишь, тем дальше они отстранятся, — старина Рэтти еще никогда не был так заботлив.
— Послушай, — Киприан вообразил, что сможет объяснить, — никто ведь не начинает с намерения жить такой жизнью... «О, да, планирую, знаешь ли, попытаться сделать карьеру в содомии». Но,вероятно, в Тринити меньше, чем в Кингз-Колледже — если человек хотел вести что-то вроде общественной жизни, это была просто маска, которую он надевал. На самом деле неизбежная. Большинство из нас надеялись, что снимут ее после выпускного Бала Майской Недели, и никакого вреда. Кто мог предвидеть, как актриса, влюбляющаяся в исполнителя главной роли, что вымысел в конце концов может оказаться более желанным,и, как ни странно, более долговременным, чем всё, что мог бы предложить гражданский мир...
Рэтти, благослови его Бог, хлопал глазами не больше, чем обычно. –
— Мои варианты были немного менее яркими. Уайтхолл, Блэкпул. Но будет честно тебя предупредить: тебе следовало бы немного научиться оценивать личность.
— Из твоей породы. Резковаты, не так ли.
— Необычайно мужественные, совсем нет или мало терпимости к чему-то другому.
— О боже, мой тип парней. Ты до сих пор любишь заключать безумные пари, как во времена Ньюмаркета?
Хороший коэффициент, держу пари, я смогу соблазнить любого из этого мужественного отряда, кого ты решишь выбрать. Мне потребуется не больше одного вечера.
В течение недели Рэтти организовал ему встречу с Дерриком Тейном, высоким изможденным чиновником, судя по его акценту, его прислали сюда уже довольно давно.
— Думаю, мне здесь нравится, больше, чем следовало бы, так мне говорили. Но полевые отчеты
— «Очень». О боже.
— Но, должен сказать, я ужасно люблю эти шоколадные и малиновые изделия, вы не возражаете, если мы приобретем...наверное, несколько, не с собой, понимаете, а чтобы съесть здесь, пусть намного быстрее, чем нужно для того, чтобы насладиться их вкусом...
— Деррик, если позволите вас так называть, я вас не нервирую? Немного неопределенный, безобидный? Не лучше ли нам...
— Нет, отнюдь, это просто...хм. Черт. Впрочем...
— Да, продолжайте, пожалуйста, что «впрочем»?
— Макияж, знаете ли. Я нахожу это...
— Да что вы? Я снова неправильно накрасил глаза? Всегда это делаю. Какой глаз в эту ночь?
— Нет-нет, они прекрасны, на самом деле это выглядит...ну, действительно потрясающе.
— Что вы, Деррик.
— В смысле, вы краситесь сами? Или вас кто-то красит?
— Вы, должно быть, слышали о Жуже, нет? Ладно, я провел большую часть этого дня в ее салоне, она действительно единственная, к кому нужно обратиться, если, знаете, у вас предчувствие, что вы встретите кого-то, кого не хотелось бы потерять...
— Отлично, именно эту улыбку я хотел видеть, точно, сохраняйте ее и не беспокойтесь, но в данный момент мы не остались незамеченными.
— Где?
— Только что прошли мимо...там.
— Ох.
— Они уже не один раз прошли туда и обратно, если я не ошибаюсь, они из ателье Миши и Гриши. Вы водитесь с колоритной компанией, Лейтвуд. Вот...сейчас они повернутся и пойдут обратно, к этому моменту мне лучше положить руку на вашу ногу, это не будет для вас проблемой?
— Ну...о какой ноге вы думаете, Деррик?
— Да...вот они снова.
— Хм...
— Теперь мы должны как можно более естественно встать и уйти вместе, позволив им следовать за нами. Знаете отель «Нойе Мутценбахер» возле Императорских Конюшен?
— Слышал о нем. Скорее музей дурного вкуса, лично я никогда не стремился туда попасть.
— Да что вы. Всегда казался мне довольно милым местом.
— «Всегда», Деррик? Вы...завсегдатай... «Мутци»?
— Его декор с лихвой компенсируется невероятно эффективными A.П.Э., или Альтернативными Путями Эвакуации, если вы не возражаете против канализации.
— У человека развивается толерантность... но послушайте, если вы часто используете этот выход, не знают ли о нем также старики М. и Г.?
— Всё же им придется немного подождать снаружи, не так ли, чтобы удостовериться, прежде чем вломиться.
— Удостовериться в...
— В моей аутентичности.
— И сколько времени для этого потребуется?
— Понятия не имею. Достаточно много, надеюсь. Сколько в среднем длятся ваши рандеву, Киприан?
— Иногда — много часов. Конечно, зависит от того, насколько он охвачен страстью.
— Да, но многие могут быстро начать скучать, отлично, вот уже и Штифтскасерне, уже недалеко...
Фиакр вез их на юг, к багряным крупицам лунного света, огни города сходились в одной точке позади них, кучер напевал надлежащую Fiakerlieder, песню для фиакра, но воздерживался от того, чтобы разразиться полным текстом.
— Это дорога не на вокзал.
— На Южный Вокзал, S"ud-Bahnhof, да.
— Но это дорога на Триест, а не домой. Деррик? Я не хочу ехать в Триест...Я рассчитывал поехать немного в другом направлении, разве нет, в Остенде, в...