НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ

Митрофанов Анатолий Иванович

— Наденьте скафандры! Спустите в коридоре давление! Еще выдержу немного! — напрягая силы, воскликнула она.

Армен, схватившийся было за ручку двери, услышал ее и на секунду остановился.

— Держись, Таня! — крикнул он по радио, стараясь подбодрить девушку Он понимал, что ей плохо и долго она не продержится. Поэтому Армен, как был в обычном непроницаемом костюме, включил свой кислородный аппарат, нажал на один из аварийных рычагов и быстро спустил воздушное давление в коридорном отсеке.

Но, несмотря на осторожность, с которой Хачатуров приоткрыл дверь, остатки воздуха стремительно ворвались в каюту

и сильно прижали Таню к отверстию.

Армен подскочил к Даниловой и, схватив за плечи, с усилием оттянул от пробоины. Таня потеряла сознание. Подхватив ее, космонавт выскочил в коридор, быстро захлопнул дверь каюты и открыл воздушный кран. Потом бережно перенес девушку в соседнюю рубку

— Лежи и, пожалуйста, не вставай! — оказал он, когда Данилова открыла глаза — Сейчас сообщу капитану, что все обошлось благополучно.

Теперь, надев легкий скафандр, Хачатуров отправился заделывать пробитый иллюминатор. Предварительно он связался по радио с Дубравиным:

— Слушай, Вася! Я вставлю изнутри новую плиту иллюминатора, а ты завари его снаружи стальной заплатой. Вокруг корабля создано магнитное поле. Оно защитит тебя от микрометеоритов.

— Хорошо, Армен.

Через четверть часа Дубравин с гелиоаппаратом и листом брони добрался до поврежденного иллюминатора. Хачатуров уже заканчивал установку массивной плиты из пластмассы.

— Можешь варить! — показал знаками Хачатуров.

— Есть! — кивнул головой Дубравин, и ослепительное пламя гелиосварочного аппарата заплясало в его руках. Так была ликвидирована первая авария — Медведев коротко рассказал о случившемся Боброву. И в тот же день устроил нечто вроде совещания. Вместе с Дубравиным и Хачатуровым в капитанской рубке сидела и Таня. Ее лицо было бледнее, чем обычно. На другой половине корабля космонавты слушали Медведева по фототелефону.

— Загородив пробоину спиной, Данилова поступила очень опрометчиво, — сурово сказал Медведев. — Ее счастье, что отделалась так легко, по существу одним испугом. Все могло быть гораздо хуже, — капитан укоризненно взглянул на девушку, а сердце его сжалось даже от одной мысли, как близка она была к трагической гибели. — Наш повседневный космический костюм с небольшим запасом кислорода предназначен лишь для того, чтобы в случае опасности каждый мог быстро покинуть аварийное место. Об этом никогда не следует забывать, товарищи. Могла погибнуть не одна Данилова, но и Хачатуров тоже. Он не имел права без скафандра заходить в аварийный отсек. На будущее требую от всех строго соблюдать инструкцию по космической безопасности. Это первое. Дальше. Нам нужно сделать вывод, что одного наблюдения за метеоритами впереди корабля недостаточно. Поэтому есть необходимость включить дополнительные локаторы для просмотра всей боковой сферы. Эти локаторы окажут нам особую услугу, когда корабль войдет в пояс астероидов, где нежелательных для нас космических бродяг еще больше.

Медведев говорил неторопливо, строго, взвешивая каждое слово. Тон его не допускал возражений. Даже Дубравин, любивший во время разговора, каким бы он серьезным ни был, вставить шутливое словечко, молчал. Молчал и Хачатуров, который обычно со свойственной ему горячностью мог оправдывать любые свои действия. Сейчас он чувствовал себя виноватым. Космонавты сознавали правоту капитана, его обеспокоенность за судьбу экипажа и

всей экспедиции. Так на его месте поступил бы каждый.

— Ну вот, друзья, — уже более примирительно заключил Медведев. — Можно считать, что сегодня мы получили первое метеоритное крещение. Хорошо, если бы оно было и последним.

Рубка опустела. Задержался только Хачатуров.

— У Тани никаких отрицательных симптомов не наблюдается, — сказал он Медведеву. — В момент аварии ее каюта находилась в теневой стороне. Лучи Солнца не могли причинить вреда. От космических лучей ее должен был предохранить наш костюм. Главное — она недолго находилась под облучением. От очередной вахты Данилову лучше бы освободить. Я отдежурю за нее,

— Спасибо, Армен! Спасибо за все — и за находчивость тоже. — Медведев крепко, от души пожал Хачатурову руку.

Миновала первая неделя полета, за ней потянулась другая.

К виду звездной бесконечности космонавты привыкли еще на межпланетной станции. Как там, так и здесь, на корабле, их больше интересовали ближайшие светила, среди которых были и звезды ярче первой величины — Сириус, Альтаир, Порцион и Толимак. Чаще космонавты смотрели на Толимак, который по внешнему виду, температуре поверхности, объему и массе был похож на Солнце.

Когда Таня работала еще в обсерватории на «Комсомолии», ей удалось сфотографировать планетную систему Толимака и доказать, что вокруг него обращаются десять планет. Она рассказала об этом космонавтам.

Совпадение многих общих данных у Толимака с нашей солнечной системой невольно наводит на мысль о существовании там жизни.

— Интересно бы слетать туда! — оживился Медведев.

Таня отрицательно покачала головой.

— До Толимака сорок триллионов километров. Если послать туда поздравительную радиограмму, то даже она будет находиться в пути четыре с лишним года.

— Значит, хоть могуч наш атомный двигатель, но путешествовать мы с ним можем пока лишь в пределах солнечной системы, — умышленно с сожалением сказал Дубравин. Он выразительно посмотрел на Хачатурова, зная, что тот не смолчит: ведь дело касалось его «атомных тигров», как он всегда любовно величал свои двигатели.

И не ошибся. Хачатуров моментально встрепенулся. Готовый сесть на своего конька, он хотел прочитать друзьям целую лекцию.

— Совершенно верно! — подкреплял он слова энергичными жестами, — чтобы лететь к Толимаку или ближней Проксиме, нам нужен иной двигатель. Такой, с которым космический корабль сможет достигнуть скорости, близкой к световой. Творческая мысль конструкторов уже работает над созданием фотонного двигателя. В нем топливное вещество будет превращаться в мощный поток фотонов, или, иначе говоря, в свет. Все дело пока упирается в поиски материалов, способных выдержать огромнейшие температуры в сотни тысяч градусов.

— Вряд ли возможно найти в природе или получить подобные материалы, — выразила сомнение Данилова. — Для этого им надо придать чудовищную плотность. Но тогда космический корабль будет иметь огромный вес, а это нежелательно.

— Будь уверена! Гений человека обязательно создаст фотонный двигатель, — все более расходился Хачатуров. — Вспомни, раньше люди даже и не мечтали об атомном двигателе. А сейчас он есть. А полеты в космос? Летим же сейчас мы с тобой? Летим! Или это сказка, иллюзия? Отвечай же!