НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ

Митрофанов Анатолий Иванович

Тем временем были быстро проявлены и отпечатаны все фотографии Цереры.

— Вот, посмотрите на эти снимки, — Таня показала космонавтам фотопланшеты. — Что можно увидеть на них? Это похоже на развалины городов. Змейки здесь — сухие русла рек. Теперь обратите внимание на это. — Данилова многозначительно оглядела товарищей. — Ну, что вы скажете? Что—то вроде аэродрома, не правда ли?

— Ну—ка, ну—ка! Интересно! Действительно, похоже. Медведев и Дубравин склонились над фотопланшетом и еще более внимательно стали рассматривать его в лупу.

— А

не избрать ли этот район местом посадки корабля? Потом, каких чудес не бывает, вдруг это самый настоящий аэродром! — Медведев оживился. — К тому же он находится в центре равнины. Прошу ваши соображения? Бобров! Как думаешь? — спросил он по телефону.

Предложение капитана было одобрено.

— Теперь по местам! — последовала команда. Наступал ответственный момент — посадка космического корабля на чужую планету. В рубках зажглись фиолетовые лампочки. И опять космонавты, заняв свои кресла, накрепко привязались к ним ремнями.

«Только бы не оплошать! Сейчас как никогда, необходимы выдержка и точный расчет». — Медведев сосредоточенно смотрел на приборы, продумывая весь предпосадочный маневр корабля.

Облетев еще раз Цереру и погасив избыток скорости, он плавно изменил направление движения корабля, повел его вверх по направлению к далекому Солнцу. Удаляясь от планеты и постепенно теряя с высотой скорость, корабль повернулся кормой к поверхности Цереры. Вот он достиг критической точки своей траектории, на мгновение как бы застыл на месте и в ту же секунду стал падать вниз, уже подчиняясь притяжению Цереры.

Медведев быстро включил гравитационный генератор.

Все рубки тотчас же наполнились странным гудением низкого тона. У космонавтов появилось ощущение необычайной легкости, казалось, их неодолимо тянет с кресел куда—то вверх.

Если бы можно было видеть невидимое, взорам людей открылась бы удивительная картина. Работа гравигенератора заставила тяжелый сердечник во много раз усилить излучение гравитонов, которые направлялись только в одну сторону. Образовался огромный сноп крепчайших нитей тяготения и потянулся от корабля к Солнцу, уменьшая тем самым силу притяжения Цереры. Корабль словно повис на упругих канатах. Этим обеспечивалось его медленное снижение.

Капитан повернулся на кресле лицом к Церере. На экране телевизора все ясней и ясней обозначалась поверхность приближающейся планеты. Корабль был точно нацелен на выбранную площадку.

— Пора! — Медведев невольно и сам напрягся. — Армен! Выдвигай посадочные ноги! — подал он команду Хачатурову.

Из корпуса корабля выдвинулось восемь стальных «ног», и он сделался похожим на огромное насекомое, широко расставившее свои цепкие лапы.

Медведев, внимательно следя за показаниями радиовысотомера, несколько усилил мощность гравитационного излучения. Скорость снижения корабля замедлилась до полуметра в секунду.

Минута… Еще секунда, другая… толчок! Корабль ткнулся стальными «ногами» в твердый грунт и, качнувшись на амортизаторах, замер в облаке взвихренной

пыли.

Смолк гул генераторов. Воцарилась глубокая, спокойная тишина.

Первое время никто из космонавтов не проронил ни слова. Всех, как ни странно, охватило чувство безмятежного покоя, которое наступает обычно после сложной и утомительной работы. Путешествие в космосе, полное всяких неожиданностей, завершено. И хоть не ясно, какие сюрпризы ожидают впереди, все же приятно ощущать наконец под собой прочную, незыблемую почву.

— Приехали! — не выдержал Дубравин. Этот возглас словно оживил людей, вернул их к действительности. Раскрылись двери всех рубок.

— Ура! Ур—ра!.. — пронеслось по кораблю. Кто—то затянул задорную песню космонавтов:

Сильнее бурь — Вселенной мрак и холод;Не страшен он для тех, кто смел и молод.На космолетах облетим планеты,Пускай откроют тайны нам кометы.Поспорим мы на скорости с веками,Нам цефеиды будут маяками.Так мчись за Солнцем, счастливая Земля!Жди нас с победой! Твои мы сыновья!

Пели все, и эта песня звучала как победный гимн тому народу, детьми которого были прилетевшие сюда люди.

Космонавты бросились к иллюминаторам. Церера! Чем встречает она посланцев великой Земли?

— Что такое? — послышались удивленные и вместе с тем тревожные возгласы. — Все черно! Странно, однако!..

Вокруг корабля, насколько охватывал глаз, простиралась пустынная, однообразная местность. От нее веяло унынием. Черно—пепельная равнина выглядела так, будто здесь пронесся губительный огненный шквал, уничтоживший все живое.

— Пусто!

— Нигде никаких следов! — обменивались космонавты короткими репликами.

— Пожалуй, ты прав, Армен! — крякнул с неудовольствием Дубравин.

— Ты о чем это? — скорбно вздохнул Хачатуров.

— Помнишь, ты стращал меня всякими чудовищами. Такая экзотика не предвещает ничего хорошего, — и Дубравин передернул плечами. — Б—р—рр!

— Без паники, друзья. Как говорят, поживем — увидим, — ободряюще произнес Медведев.

— Когда мы снижались, я заметила странные кратеры, похожие на огромные воронки, — Данилова показала на черневшее вдали пятно.

— Я тоже обратил внимание на них, — подтвердил капитан. — По виду они напоминают лунные кратеры или каньон Дьявола в Северной Америке, образовавшийся при падении большого метеорита.

— Отчего же образовались эти кратеры? Расположены они в долинах, а не в горной местности. Значит, версию об их вулканическом происхождении следует отбросить.

— Спросим потом у фаэтов. Вася, попробуй связаться с ними по радио.

— Охотно сделаю это. А то конфуз. Где это видано, чтобы хозяева так встречали гостей? Без оркестра, цветов…