На диких берегах
Шрифт:
– А вот и наш итафенит, – с улыбкой проговорил Дилан, осторожно раздвинув ветки кустарников. – Как же он удачно слился с пейзажем. Твой отец просто гений! Только истинный гений догадался бы спрятать итафенит здесь, на видном месте.
– Согласна. Он невероятный человек. Только вот где он сам? – не отрывая глаз от камня и танцующих вокруг него аборигенов ответила Бонни.
Она несколько раз обвела взглядом поляну, надеясь увидеть отца. Люди на поляне были так увлечены танцем и, казалось, совсем не
– Папы здесь нет. Его нет… – прошептала Бонни, с волнением покосившись на Дилана. – Что, если мы опоздали? Что, если папу в тот же день, когда мы нашли тебя, подвесили над этим итафенитом, и у него не было шансов на спасение?
– Спокойно, Бонни. Погоди с выводами. Давай ещё немного понаблюдаем, – отозвался Дилан.
– У меня голова идёт кругом от происходящего, – призналась Морган. – Эти люди что-то празднуют? К чему такое веселье?
Чтобы отвлечь Бонни от тяжёлых мыслей об отце, Дилан стал рассказывать ей всё, что ему известно об аборигенах.
– Это дикое племя Канески. Они каждый вечер отдают всё лучшее, что нашли, собрали или поймали за этот день, своим богам. Задобрив богов дарами, Канески танцуют и поют до тех пор, пока боги не подадут им знак о том, что они довольны.
– Хм, и каким должен быть этот знак? – спросила Бонни.
– Всё просто: это гул самого острова. По моим наблюдениям, он особенно отчётливо слышен здесь около полуночи. Именно в это время остров гудит так сильно, что заглушает любую музыку и голоса, – ответил Дилан.
– Ясно. Но папы я по-прежнему среди этих людей не вижу, – волнение Бонни нарастало, потому что и Дилан не узнал ни в одном из танцующих Моргана. – Значит, мы и правда опоздали? Что, если папы уже нет в живых?
– Бонни, ну зачем ты сразу предполагаешь самое плохое? – шотландец погладил её по плечу. – После того, как твой отец подарил этим дикарям свою именную зажигалку, они души в нём не чаяли.
– Правда? – немного успокоилась Бонни. – В таком случае, почему они так бесчеловечно поступили с тобой?
– Это же дикари, Бонни. Кто знает, что у них на уме? Будем надеяться, что твой отец остался в деревне в качестве шаюти, это в переводе с языка Канески значит «охрана».
– Тогда чего же мы ждём? – воскликнула Бонни. – Идём скорее в поселение!
– Идём. Нам туда, – Дилан указал направление, и Морган последовала за ним, решительно шагая через джунгли. – Бонни, тебе нужно знать, что аборигены не пощадят меня, если увидят снова, но, что бы ни случилось, я не дам им схватить тебя.
Девушка с благодарностью посмотрела на Дилана, зная, что его обещания точно будут исполнены.
– Когда мы найдём твоего отца, нужно забрать камень и немедленно покинуть остров на любом попавшемся нам судне, – озвучил план дальнейших действий Дилан. – Другого
– А как же ты, Дилан? – забеспокоилась Морган.
– Это моё решение. Я буду счастлив знать, что ты спасена, – хоть внешне шотландец казался абсолютно спокойным, лёгкая дрожь в голосе выдавала его волнение. – Не думай сейчас обо мне, Бонни.
Он посмотрел ей прямо в глаза и на несколько секунд замер. Парень молча разглядывал её лицо, любуясь им.
– Просто знай, что я тебя люблю, – Дилан нежно коснулся волос девушки. Осторожно погладив их, он продолжил: – Я полюбил тебя с того самого вечера на корабле Альвиса. Ты и твоя история запали мне в душу. Ещё тогда я пообещал себе, что сделаю всё возможное для того, чтобы ты была счастлива, несмотря ни на что.
Подобно благородному рыцарю, Дилан опустился на одно колено перед Бонни и поцеловал кисть её руки.
– Если это наша последняя встреча, то пусть она будет такой, – он улыбнулся.
– Не говори так, Дилан, – тронутая его жестом и словами, проговорила Морган. – Пойдём, осмотрим всё, пока основная часть жителей находится на поляне.
– Да, конечно, идём, – поднявшись, ответил шотландец.
Вскоре они были на месте. Поселение встретило их безмолвием.
– Здесь так тихо, будто никого нет, – заметила Бонни, сравнивая тишину и спокойствие, что царили вокруг, с оживлением на поляне с камнем.
– Так только кажется. Хассет никогда не оставляет поселение без охраны, – заверил Дилан. – Нам нужно быть начеку, шаюти обычно несколько, и они, как правило, вооружены.
– Как бы хотелось застать папу здесь отдельно от остальных, – оглядывая уютные глиняные домики с соломенными крышами, сказала Бонни.
– Это было бы идеально, – согласился Дилан. – Идём, и пусть наши поиски увенчаются успехом.
Бонни и Дилан, ступая как можно тише и осторожнее, пробрались в поселение. Первым делом шотландец провёл Морган к хижине Фрэнка. Она ничем не отличалась от остальных, её стены имели форму правильного квадрата. Окна на боковых стенах и вход были завешены сухими лианами, словно шторами.
– К сожалению, тут никого нет, – произнёс Дилан, заглядывая в хижину через одно из окон.
Несмотря на замечание шотландца, Бонни подняла лианы, что служили заменой двери, и вошла внутрь. Почти упираясь головой в потолок, Морган обвела взглядом помещение, в котором не было ничего, кроме соломенного лежака, одиноко стоящего в углу.
– С моей «кроватью» здесь было более уютно, – усмехнулся Дилан, последовавший за Бонни.
– Эта хижина будто нежилая. Здесь нет никаких вещей, – задумчиво проговорила Морган.