На Дороге
Шрифт:
— Ты был в её горнице? — Драго почувствовал раздражение: то ли из-за самого присутствия незваного гостя, то ли из-за полного пренебрежения Алионом традиций степняков. Ну не заходят мужчины на женскую половину! И, уж тем более, не берут чужих вещей.
— Прости, как-то само вышло, — Алион не стал скрывать, что прочел мысли брата. — Знаешь, я все хочу понять, как она жила, что делала, о чем думала…
Драго крепче сжал зубы, отчего заиграли желваки:
— Как-то жила, просто жила. Детей рожала,
— Она любила твоего отца? — прямо спросил Алион. Драго едва сдержался, очень хотелось ударить.
— Зачем ты спрашиваешь? — сквозь зубы спросил он.
— Драго, — Алион положил руку на плечо младшему брату, — не злись. Я просто… Просто хочу понять, что происходит… Почему все…так.
— Как так? — с вызовом начал Драго. Алион растеряно пожал плечами. А Драго продолжил. — Знаешь, что я точно понимаю? Что отец любил её и этим не снискал себе похвалы у своего народа. Родись я от степнячки, никто бы не дерзнул поднять мятеж.
— Родись ты от степнячки… — ты был бы не ты, — резонно заметил Алион, — и мы не были бы братьями.
Драго помолчал, потом продолжил, торопясь, словно слова жгли ему рот:
— Я был маленький, но помню, как сейчас. Мама рожала Оси. Вельма, ей помогавшая, что-то сделала не так. Мама впала в беспамятство, её мучал страшный жар. Вельма говорила, что мама все звала конунга. Ты уже знаешь, дела наших женщин — не наши дела. А отец ворвался в мамину горницу, приставил вельме нож к горлу и пригрозил — либо княгиня поправится, либо вельму сожгут на погребальном костре вместе с ней. Оси родилась при нем, вельма врала, что он сам все сделал. Старая дура… горазда была языком трепать. При всех позорить… — зло прошипел Драго.
— Твой отец спас маму, разве это плохо?
— Плохо лезть не в своё дело! Не должен мужчина быть слабым, понимаешь?
— В чем же здесь слабость? — Алион совсем растерялся.
— После Оси у них детей больше не родилось, отец сказал, что у него есть сын, а значит, будет кому править степняками: «У табуна не должно быть десяти пастухов, иначе каждый поведет своим путем, табун рассеется и погибнет».
— После рождения Оси, твой отец не посещал спальню княгини? — изумился Алион.
— Ты дурак? — прямо спросил Драго, ничуть не боясь обидеть. — Всякий раз, что ль, дети должны появляться, по-другому никак?
Алион зарделся, для эльдаров дети были сверхценностью, но, как он понял, у людей они были просто отпрысками, порою крайне нежелательным. Некоторые степняки даже не связывали близость с появлением детей — дети рождались от съеденной рыбы, или их надувало ветром, а чаще — смехом. Правда, таких дремучих было мало… Большинство все же было знакомо с азами физиологии.
— Разве это не здорово, что благодаря союзу двоих приходит кто-то третий? — робко спросил он.
—
Алион промолчал, думая, что ответить, потом спросил:
— А что княгиня? Она тоже не хотела больше детей?
Драго хотел огрызнуться, но не стал и как-то сник:
— Нет, я однажды слышал, как мать уговаривала отца.
— И?
— Он велел ей не спорить, пригрозил, что вообще отошлет, или приходить перестанет, — Драго снова нахмурился. — Отец тогда сказал, что княгиня не из того теста сделана, чтобы жеребиться каждый год…
Алион не понял:
— Конунг Сиг винил княгиню?!
— Ты точно глупый. Да боялся он! Боялся, понимаешь?! Боялся, что она в родах умрет, а он и помочь не сможет! Так боялся, что решил — все, баста. Бабка повивальная ему нашептала, что княгиня больно слабая, он и поверил… Слишком хрупкой оказалась излаимская вельма, степнячка бы ему с десяток родила. Мои отца не понимали.
— Почему?
— Потому, что умрет старая княгиня — возьмёт новую! Работа это бабья, приплод оставлять. Если она на это не способна, то зачем нужна? Все видели эту слабость в отце. И все смеялись!
— Жаль, ты не конунг Сиг! — взорвался Алион. — Тебе никого не жаль!
— Жалеют убогих, слабых, понимаешь?!
— Нет, не понимаю. Я, видимо, слабый и жалкий. Мне тоже не плевать, что сейчас с мамой! Думаю, Излаим пока подождет, строить его не для кого, не так ли, конунг Драго?!
Алион порывисто подошел к лошади и начал её седлать.
— Куда ты? — растерянно спросил Драго.
— Искать её! — Алион вывел лошадь за ворота.
— Не уходи. Ты нужен здесь! — выдохнул Драго.
— Тебе братья не нужны! — с вызовом бросил Алион. Драго неожиданно удержал лошадь за уздцы:
— Алион, что было бы со мной без тебя?
— Сам ответь! — Алион резко ударил по бокам лошади, она заржала и, не замечая руки конунга, понесла вперед. Драго едва не заорал — рукой было не пошевелить. Злость на Алиона превращалась в бешенство. Отправить бы погоню и…
— Конунг, — тихо позвала Лила. — Что с тобой?
— Уйди! — рыкнул Драго, прижимая больную руку здоровой.
— Ты ранен?!
— Уйди, я сказал! — не унимался Драго. Понимая, что мучительно не хочет, чтобы Лила видела его слабым. — Убирайся!
Он вылетел из конюшни. Рука болела зверски. На встречу шел непонятно что там забывший Лим:
— Эй, конунг, что с рукой?
— Ерунда!
Лим бросил коротенькое заклинание и Драго стянуло сетью.
— Отпусти! — тихо велел Драго, сдерживая ярость.