На Дороге
Шрифт:
Когда слепая волна ревности и ярости отступила, Алеон смог взглянуть на Сильвию. Она так и сидела, чуть раскачиваясь. Он слышал ее диалог отголосками. Дети? Когда это вдруг для Сильвии были важны ее дети? Она легко бросила Алиона, а теперь даже не вспоминала о детях степняка.
Сильвия вздохнула, надо было выстирать и высушить вещи. Свои и Лиро. Она собрала белье, взяла щелок и ушла к реке. Слова музыканта слышались справедливым упреком. Да что она знает о любви?! «Что, если Лиро прав? Может, любовь как
— Она стирает ему вещи?! — от изумления Алеон сказал это в слух, явно желая удостовериться в реальности происходящего. — Он унизил её, а она стирает ему вещи!?
— Может, свои подкинешь? Думаю, она и их простирнет! По старой памяти и привычке, — съязвил Элладиэль. А потом зло добавил. — Какая покорность… долго дрессировал?
— Мне она вещи не стирала! — огрызнулся обескураженный Алеон.
— Да…только *** с тобой, чтоб погасить нефрил. А потом… напомни-ка, что было потом? — продолжил скептично светлейший Владыка. — И это после того, как ты оставил ее степняку. Слушай, может, она и мои вещи простирнет перед тем, как я ее обезглавлю?
Алеон опасно зарычал.
— Уймись, утомляешь! — раздраженно бросил Элладиэль.
Сгущались сумерки, Лиро так и не появился. Сильвия очень замерзла в реке, быстрое плавание и бег не помогли согреться. Но она боялась разводить костер — огонь манил и притягивал. Что, если драконам нужен огонь, чтобы проявлять себя? Стремясь найти остатки тепла, Сильвия сжалась клубком под старым дырявым одеялом, недавно выбитым от блох. Так и уснула.
Глубоко за полночь вернулся Лиро.
Он был пьян и зол, раздраженно пнул давно остывшие угли костра. Что за баба такая, не может огонь поддержать?! Что сложного подкинуть пару веток? Холодно же! А, черт бы с ним. Лиро посмотрел на сжавшуюся под одеялом Сильвию, и шальная мысль посетила голову: «почему бы и нет?». Он быстро залез под одеяло.
Связанный Владыкой, Алеон едва не разорвал путы. Элладиэль оставался невозмутимым, но что-то темное промелькнуло в его глазах. Алеон понял — Карающий в миге от правосудия.
Сильвия проснулась — кто-то дерзко лез под юбку. Она подскочила, сжимая нож степняка. Лиро в ответ пьяно расхохотался:
— Сильвия, нам будет хорошо, я обещаю! Обиженных не было!
— Не смей! — прорычала Сильвия, до конца не веря происходящему.
Но Лиро и не думал отступать, он попробовал поймать, крепко схватив за руку. И тут Сильвию замутило. Она едва успела отвернуться. Лиро брезгливо отскочил:
— Тьфу, да ты в край долбанутая! — он взял свое одеяло и подстилку и перелег на другой край поляны.
Сильвию чудовищно знобило, от холода свело нутро, мутить перестало, зато сильно заболела голова. Было стыдно и горько. Терпя боль и холод, она свернулась клубком прямо на земле. Неожиданно стало тепло, словно бы ее кто-то укрыл. И Сильвия заснула.
Путы
— Что же ты делаешь, Сил?! — тихонько произнес он, осторожно прижимая к себе и утыкаясь лицом в волосы.
Рядом сидел Элладиэль. Он бережно поправил теплое одеяло из воздуха, вместе с боевыми чарами сна укутавшее Сильвию в самый отчаянный момент. Теперь одеяло можно было снять — его маленькую драконицу кутал плащ Алеона.
Сильвия проснулась еще до зари: снова тошнило, голова болела нестерпимо. Но, несмотря на внезапный недуг, ночью было тепло и очень спокойно, казалось, что во сне обнимали… очень нежно. Лиро?
Но Лиро так и оставался на другой стороне поляны.
Сильвии все еще казалось, что на плечах лежит плащ, она даже растерянно провела рукой. Нет, плаща не было. Но было по-прежнему тепло.
Через несколько часов проснулся и Лиро. Сильвия старалась не попадаться на глаза музыканту. Похоже, Лиро тоже мутило, да и голова у него болела. Может, она вчера что-то не то приготовила?
Первым заговорил Лиро:
— Сильвия…ты…это, прости за вчерашнее. Я, кажется, перебрал.
— Лиро, может, тебе лучше отказаться от винопития? — робко заметила Сильвия.
— С чего бы? — смурно и не без труда отозвался Лиро, держась пальцами за виски.
Алеон сладко улыбнулся. Элладиэль хмыкнул. Полукровка доводил боль трубадура до предела — Лиро согнуло в судороге:
— Ох…, раньше я так любил этот кабак. Они что, теперь болиголов в эль добавляют?
— Нет, у меня тоже болит голова.
— Ты-то здесь причем?! Или ты тоже пила вчера у старухи Мот? — Лиро залез в сумку с вещами. — Сильвия, где мои новые портки?
— Постирала, они сохнут.
— Постирала? Зачем?! Они ж новые были! Я носил их всего-то с месяц.
— Вещи надо стирать! И мыться тоже надо, да еще и с щелоком! И, хорошо бы, каждый день!
— Как ты, что ль? Неее, это у тебя болезнь какая-то, вместе с занудством. Боюсь заразиться!
— Лучше б ты других хворей боялся, — фыркнула Сильвия.
— Каких ещё хворей? Что ты каркаешь? Да ко мне ни одна зараза не пристает! — осклабился Лиро.
Алеон и Элладиэль расхохотались чуть не в голос. Самонадеянность мальчишки, как и его глупость, разве что не умиляла.
— Что в городе? Нам ведь нужно сегодня работать?
— Да… знаешь, я тут поиздержался. Боюсь, тебе придется много танцевать сегодня…
— Поиздержался?! У нас позавчера были деньги на коня?! — возмутилась Сильвия, все-таки деньги были общими.
— Были… да сплыли. Ну что, пошли?
— Идем, — вздохнув, согласилась Сильвия. Путники быстро собрали вещи и покинули поляну. Впереди был город. Хорошо бы, в нем была благодарная публика. Сильвия жалела, что не приберегла нескольких монет.