На другом берегу осени

Никонов Андрей

Серый схватил ножницы, разрезал рукав.

– Что будем делать? – спросил один из бойцов, тощий и высокий, с вечно удивленным лицом.

– Пристрелим гниду. Нас шестеро, в саду еще двое.

– А где Иржи?

– Не отвечает, - Серый плюнул, - эта крыса почуяла гарь и сбежала. И Иштван наверняка с ним. И наши деньги.

– Замочим гада, - мрачно сказал раненый. – А потом займемся Иржи. Тут винить некого уже, Герыча первого, похоже, пристрелили. Серый, спасибо. Вроде все норм. Левая рука – я еще повоюю. Ну что, ребята,

покажем, где кончается ад.

Он рывком поднялся, знаками показал двум бойцам с пистолетами-пулеметами рассредоточиться за дверью.

– Тихо, - доложил один из них.

– Идем.

Они вышли в коридор – двое спереди, контролируя линию атаки, двое – прикрывая тыл. Серый и раненый в центре. Коридор был пуст. Бойцы миновали обеденный зал, разбежавшись по периметру, и вышли к лестнице.

– Я здесь, - послышался голос сверху.

Раненый поднял руку, приказывая оставаться на месте, осторожно выглянул.

Маршевая лестница черного хода поднималась полукругом к открытой площадке, огороженной легкими перилами. Прямо на площадке, свесив ноги, сидел молодой совсем блондинчик с восточными чертами лица, в кожаной куртке, джинсах и белых кроссовках.

– Ты кто такой?
– раненый еле заметно кивнул головой, Серый подтянулся, выглянул из-за угла, выставил пистолет. – Тут стреляют, спрячься где-нибудь.

– Спасибо за заботу, - парень кивнул. – Ваш командир сбежал. Вы можете поступиить так же.

– То есть ты нам разрешаешь? – раненый пытался вспомнить, кто в него стрелял, но все что всплывало в памяти – показавшееся на мгновение дуло пистолета.

– Да, - блондинчик серьезно кивнул. – Это не ваша война. Так, кажется, говорят?

– Так, - раненый кивнул в ответ, аккуратно зашел за угол. – Там парень какой-то, говорит, что Иржи сбежал.

– Это он стрелял?

– Вроде нет, чистенький, словно только что из магазина одежды. Пижон, - Серый харкнул, желтая густая слюна повисла на стене. – Думаешь, засада?

– Не знаю, - раненый поморщился, - но в гараж это единственный вроде путь, в сад выходить неохота.

– Валим отсюда?

– Да. Серый – со мной, Буг, Клоп – прикрываете справа, вы двое – за нами и сразу налево, и глядите в оба. Наша дверь – прямо под лестницей.

Шестерка бойцов осторожно вышла к лестнице – парень наверху где-то раздобыл яблоко и с аппетитом хрустел.

– Нам нужно в гараж, - раненый махнул здоровой рукой с пистолетом.

– Идите, - равнодушно ответил Артур.

– Да чего ты с ним разговариваешь, - тощий внезапно взьярился. – Это наверняка он.

Раненый хотел крикнуть «Стой!», но не успел. Не обращая внимания на старшего, тощий вскинул пистолет-пулемет и выпустил очередь в блондинчика.

Только того уже не было на месте. Шесть выстрелов сверху слились практически в один. Шесть патронов – пять смертельно-точных попаданий в цель. И одно – которое можно пережить. Раненый даже повернуться

не успел, как боль пронзила второе плечо. Пистолет выпал из рук.

Второе ранение было серьезнее первого – пуля раздробила сустав. От боли дважды раненый чуть не потерял сознание. Но на грани восприятия смог увидеть, как блондинчик сьехал по перилам на пол, подошел к нему и поставил подошву кроссовка на горло.

Артур посмотрел на шесть валяющихся тел, на пистолет в руке, вложил Стечкин в руку старшего группы.

– Ну и дел ты наделал, дружок, - покачал головой. – Ах да, забыл.

Он прикоснулся к раздробленному суставу, слегка пошевелил пальцами, растворяя пулю в месиве хрящей и костей.

– Ну что там, - Хмельницкая нервно ходила из угла в угол. Сотовый не работал, сети не было. Она и так была слабой, связь обеспечивал местный ретранслятор, который, похоже, был обесточен. Но так чтобы связи не было вообще – что такое могло случиться, атомная война началась?

Один из охранников, с седеюшими, словно припорошенными солью волосами, оторвался от рации, - Глухо. Никто не отвечает. Группа Барсы была на связи пять минут назад, но теперь и они замолчали.

– Что будем делать?

– Ничего, - пожал плечами второй, с щербинкой между передними зубами, - ждать. Сюда проникнуть – это постараться надо.

Словно в ответ на его слова, лязгнули штыри, выходящие из пазов.

– Быстро сюда, - охранник с рацией затолкал Лидию под стол. – Сидеть и не высовываться.

Испуганная Хмельницкая сжалась в комок. Трое бойцов взяли в прицел дверь.

Минуту ничего не происходило. Потом дверь начала медленно открываться. Один из бойцов, рыжий, укрылся за столом, второй, щербатый, лег на пол, старший – вжался в угол напротив дверных петель.

За дверью никого не было. Только белый клочок бумаги лежал на полу.

Старший спрыгнул с подоконника, осторожно подошел к двери, рукой распахнул ее настеж, огляделся – коридор в обе стороны был пуст. Поднял бумажку, пятясь, вернулся к столу. Развернул.

– Оставьте женщину и уходите, - прочитал он вслух.

– Подстава? – тот что лежал на полу, поменял положение ног.

– Не иначе, - согласился рыжий.

– Конечно, - забормотала Лидия. – Это заманивает он вас. Я заплачу, я много заплачу, только убейте его.

– Много – это сколько? – поинтересовался старший.

– Сто тысяч. Двести. Каждому. Долларов. Только сделайте что-нибудь, - Хмельницкая уже была на грани истерики, и теперь за эту грань переступила. – Убейте его, и возьмите деньги.

Она подскочила из-под стола, ударившись головой о столешницу, не обращая внимания на боль, подбежала к стене, отодвинула фальш-панель, приложила ладонь к экрану на дверце сейфа, набрала код. Распахнула дверцу, достала пачки банкнот, вывалила на пол.

– Вот. Шестьсот тысяч. Только спасите.