На другом берегу осени
Шрифт:
Володя елозил тряпкой по полу. Работа санитара не была тяжелой физически, но и творческой назвать ее было трудно. А главное, за эти дни он ни на шаг не приблизился к цели. Петрович с кислой физиономией выдавал ценные указания, Сева постоянно и глупо шутил, один раз к ним спустился главврач, задал несколько дежурных вопросов и ушел. Намеки Севы в том разговоре в воскресенье, в первый рабочий день, так и остались только намеками. Серьезные дела, большие бабки, роскошная жизнь шли где-то мимо него. Да еще это ночное дежурство, в четверг, издевательство просто.
– Ну что, - подкравшийся Сева хлопнул его по плечу, - тетя Маша, как пол, чистый?
– Ага, - буркнул Володя, пытаясь отодрать от линолеума кусок жвачки. И откуда она здесь, неужто трупы, когда никто не видит, бубль-гумом давятся?
– Не кисни, все пучком, - Сева не отставал. – Помнишь наш разговор? Так вот, главврач дал добро, будет у тебя сегодня боевое крещение. Готовься.
– Да чего там, всегда готов, - Володя был готов даже обнять «приятеля», похоже, кое-что наклевывалось. – И когда?
– Не торопи события, - веско сказал санитар. – Будут тебе и кофе, и какава с чаем.
Когда Петрович зашел за Володей, тот уже был готов. Даже сообщение отбил начальству, правда, оно не ушло – сеть в морге не ловилась, но если вдруг появится, то те узнают – рыбка на крючке.
За этот день следящее заклинание сработало два раза – кто-то заходил в Тайную комнату. Артур отрабатывал свою половину смены, утреннюю, когда случилось первое срабатывание. В прозекторской прибирался тощий и унылый. Потом, после обеда, туда пришли уже двое. Что-то намечалось, и явно не вывоз заготовок – их увезли еще во вторник, Артур лично проследил за процессом. Так что вечером, как только стемнело, он пробрался на свое привычное место и приготовился ждать.
Ждать пришлось долго, до часу ночи. Благо, магу всегда есть чем заняться в свободное время. Например – сном.
В час ночи та часть сознания, которая отвечала за безопасность и здоровый образ жизни, расторомошила остальные. Артур открыл глаза, в прозекторской теперь были трое - унылый, живчик, вроде Севой его звали, и старый знакомый, он же новый Маринкин хахаль. Ушибленный на голову Вовчик. Унылый что-то втолковывал Вовчику, показывая на стеллажи, даже в сторону Артура пару раз показал, но видимо просто для примера, вот, мол, как надо на верхушках шкафов размещать псионов. Вовчик кивал головой, старательно запоминая.
– Ты смотри внимательно, не осталось ли чего под столами, - Петрович показал рукой на темное пятно на кафеле, - вот, видишь, убирались небрежно, и оставили. Что там…
Он наклонился, провел пальцем по пятну. Володя наклонился вслед за ним, и в этот момент Сева всадил потерявшему бдительность оперативнику шприц прямо под лопатку. Володя распрямился, но было уже поздно, его повело, глаза закатились, лицо опало, и он медленно, хватаясь за край стола, опустился на пол.
– Хватай за ноги, - распорядился Петрович.
Они с Севой уложили Володю на стол, зафиксировали. Петрович позвонил, доложил, что пациент готов.
Через пять минут в прозекторскую вошел Лейбмахер.
– Телефон проверили? – спросил он с порога.
– Сейчас, - Сева засуетился, достал из кармана Володиной одежды его телефон, -
– Палец приложи, - посоветовал Петрович.
Сева ухватил руку опера, приложил подушечку пальца к экрану телефона, тот моргнул, разблокировался.
– Проверь звонки и сообщения, - распорядился Лейбмахер.
– Сейчас, - Сева задвигал пальцами, открывая приложения. – Вот сука, он нас почти сдал. Но ничего, сообщение не отправлено. А вот так и сотру его. Слышь, Петрович, этот козел нас сдать хотел. Но мы енту падлу щас пообломаем.
– Только аккуратно, - Лейбмахер лично проверил фиксаторы, - телефон с блокировки сними, потом пригодится еще.
Он вколол Володе шприц в плечо, подождал минуту.
– Давай нашатырь.
Володя открыл глаза, прокашлялся. Все было мутным, только чувствовал, как кто-то бьет его по щекам. Под нос поднесли что-то воняющее тухлыми яйцами, он чихнул, зрение прояснилось.
Прямо перед ним маячило лицо главврача. Тот улыбался.
– Слышишь меня?
Володя попытался кивнуть, но что-то мешало.
– Что со мной? – хрипло произнес он.
– Ну ты же хотел узнать, чем мы тут занимаемся. Вот и узнаешь, - главврач оттянул Володе веко. – Хорошие глазки, чистые. Такие быстро уйдут.
– Что вы делаете? – прохрипел Володя. – Отпустите меня.
– Отпустить? Нет. Есть у нас сомнение, что ты, мил-человек, стукачок! – спародировал Лейбмахер известного артиста под дружное ржание публики. – Хотя какие тут сомнения. Ты ведь нарыть компромат хотел, нас под статью подвести. Может даже всю цепочку распутать. Вот и проследишь, отсюда и до конечной станции. Частями, правда, но тут уж что есть, то есть. На запад поедет твой правый глаз, на дальний восток другой. Сева, начинай.
Володе заткнули рот. И следующий час был самым страшным в его не слишком долгой жизни.
Артур наблюдал, как разделывают его знакомого. И сравнивал сегодняшние всплески с прошлым разом. Что-то не сходилось, в немагических мирах частота и амплитуда колебаний т-поля практически постоянна, за счет этого антирезонанс не позволяет накапливать энергию в ядре. Теоретически. Практически всегда возникают какие-то систолы, сквозь которые и прорывается бору, хоть и в незначительных количествах, позволяющих таким, как он, оперировать потоками. Но сегодняшнее возмущение поля при наложении не совпадало с предыдущим. Продолжая следить за изменениями, Артур зафиксировал всплеск, Лейбмахер к этому времени уже ушел, оставив тело на помощников.
– Смирный сегодня попался,- Сева не унывал. Хоть его план и не сработал, и придется искать нового уборщика, но главврач, судя по всему, не только не рассердился, а даже наоборот – был доволен. А кто предложил этого Володю взять? Он, Сева, значит, и плюшки ему. А не этому унылому родственнику. Кстати, где он? Сева повращал головой. Ага, в кладовке. Вечно отсиживается, когда он, Сева, работает.
Словно услышав его мысли, Петрович вышел из подсобки, заложив руки за спину.
– Давай, Петрович, помогай, - Сева дернул шваброй, отправляя волну грязной воды в сторону старшего товарища. И замер, открыв рот.