На другом берегу осени
Шрифт:
Сопровождающий на переднем сидении сначала поглядывал в зеркало, что же делает важный пассажир, а потом, увидев, что ничего, и в разговоры вступать не собирается, включил радио. Там все та же, что и каких-то полтора месяца назад, певичка со слабым невыразительным голосом пела про другой берег зимы.
Кортеж вьехал на обнесенную бетонным забором с колючей проволокой территорию, застроенную типовыми трехэтажными зданиями, и остановился возле одного из них. Пассажирская дверь отворилась, все тот же мужчина сделал приглашающий жест рукой. Артур легко выпрыгнул
Обстановка кабинета была не слишком официозной. В комнате вместе со столом для совещаний присутствовал разожжённый по погоде камин, рядом с которым стояли три кресла. То, которое ближе к двери, пустое, во втором сидел генерал Сельчинский, в третьем – отец Никодим.
Артур, ни слова не говоря, уселся в свободное кресло, протянул руки к огню. Родная стихия, словно почувствовав, качнулась в его сторону.
– Ну, молодой человек,- Иван Иванович широко улыбнулся, изображая радушие, - вы нас удивили.
– Чем же? – Артур покосился на молчащего отца Никодима, улыбнулся в ответ.
– В вашем возрасте – и такие таланты. Внучка Майера нас поразила, совершенно здоровый ребенок, и это с таким-то диагнозом. Мои специалисты не верят, что излечение вообще возможно. И ее врачи, они ведь и вправду ничего не помнят, память вы им качественно подчистили. У вас большое будущее, молодой человек, не буду преуменьшать – такой талант стоит дорого, и мы готовы сделать для вас многое, очень многое.
– Например? – Артур наклонил голову чуть влево.
– Это мы обсудим дополнительно, - уклончиво ответил Сельчинский. – Но поверьте, вы не пожалеете. Сначала пройдете небольшое обследование в нашей клинике, знаете, каждый такой случай уникален, и ваш бесценный вклад в науку…
– Нет.
– Что – нет? – опешил Сельчинский.
– Нет – значит нет, - терпеливо обьяснил Артур. – Я не буду с вами работать.
– Вы, наверное, не понимаете, кого я представляю, - генерал выпрямился, холодно посмотрел на молодого человека, - давайте я представлюсь. Иван Иванович Сельчинский, генерал-лейтенант Федеральной службы охраны Президента Российской Федерации. Мы занимаемся вот такими талантливыми в особой области людьми, и вы не первый, с кем мы сотрудничаем. И в ваших же интересах, молодой человек, быть в рядах нашей службы. Родина, - тут генерал посмотрел на портрет гаранта, висящий возле камина, - нуждается в вас. Я понимаю, что юношеский максимализм не дает вам возможности оценить ситуацию, просто скажу, что вы будете работать с нами. Не хочу угрожать, но одиночки в нашем мире, а особенно такие, как вы, не выживают.
Артур улыбнулся. Сделал легкий пасс рукой, и генерал замер с закрытым ртом.
– Рад тебя видеть, дед, - произнес он на эми-гир.
– И я тебя, внук, - ответил на том же языке отец Никодим. – Ты повзрослел.
– За те несколько дней, что мы не виделись?
– За те восемьдесят лет, что я жил тут один.
Артур показал на генерала, перешел на русский.
– Что за идиоты с тобой работают?
–
Артур улыбнулся, вытянул правую руку чуть в сторону, вызывая черный клинок.
– Молодец, - старший Громеш кивнул на генерала. – Убей его.
Мелькнуло черное лезвие, снося голову замершему человеку, только по движению глазных яблок можно было представить, что тот ощущал перед смертью.
– Всегда рад услужить, нун Громеш, - почтительно поклонился отцу Никодиму.
Тот, не отвечая, зачерпнул полную ладонь черных хлопьев, сжал.
– Когда ты успел?
– В самолете, - ответил Артур. – Ты же сам меня учил, зерна ши кладутся на клинок, испивший кровь врагов бывшего владельца. В идеале их должно быть семь. Рядом – столько же ману.
– Можно и без этого, главное – результат.
– Не хотелось рисковать, сделал все как положено.
– Только ману зря истратил, - проворчал лже-поп.
– Ах да, еще одна монета осталась.
Артур достал из кармана золотой кругляш с дыркой посредине, подбросил на ладони, приложил к виску. Монета сверкнула оранжевым, сделалась прозрачной и исчезла.
– Ты все такой же позер, - нун улыбнулся. – Мальчишка.
– Мне нравится, - Артур пожал плечами. – Но я все еще жду, что ты объяснишь мне, зачем. Тоальке – тот, похоже, сам ничего не понял.
Старший Громеш усмехнулся. Подошел к двери, распахнул, впуская мужчину в военной форме.
– С генералом Уфимцевым вы знакомы?
– Только с младшим.
– Новый заместитель директора ФСО. С сегодняшнего дня – можешь обращаться к нему с любыми просьбами, и не только просьбами. Да, Игорь Георгиевич?
Уфимцев коротко кивнул, пожал руку отцу Никодиму, потом, спохватившись, приложился к перстням, молча развернулся и вышел.
– Славный мальчик. Далеко пойдет, - нун поглядел ему вслед. – Я вижу, ты и сам почти все понял.
– В общих чертах, - Артур вздохнул. Вот прямо как в детстве, эти бесконечные задачи и ответы без вопросов. – Я, знаешь ли, кое-что наблюдал недавно. Выброс в динамике. Поле выходит из стабильного состояния с каждым днем все сильнее. Ты ведь на это рассчитывал – резонанс?
– Да, - отец Никодим кивнул.
– И ты восемьдесят лет это готовил?
– Вообще-то – больше сотни.
– Знаешь, дед, я не удивлен. Более того, мне кажется, даже мое рождение было частью твоего плана.
– Не усложняй, - старший Громеш поморщился. – Нам главное было – раскачать, а уж кто из повелителей и как, не так уж важно.
– И как, получилось?
– Как видишь, - он вытянул руку вперед, раскрыл ладонь. Над ней засиял переливающийся синими искрами шар, чуть больше теннисного мячика.
– Ядро начало восстанавливаться. Точнее говоря, образовалось заново.
– Это невозможно, утраченное ядро нельзя восстановить. – Артур пораженно дотронулся до плазменного шарика пальцем.
– Хотя что я говорю. Но сотня лет, это слишком долго.
– Для тебя – да, - бывший нун грустно улыбнулся, - поэтому ты сделал то, что надо, и уйдешь по своим делам. А мы останемся здесь еще лет на триста, ну или пока не надоест.