На другом берегу осени

Никонов Андрей

– Деда!

– Привет, милая. Как ты?

– Хорошо, - с трудом проговорила девочка.
– Татьяна Ивановна обо мне заботится.

Сидящая рядом с кроватью пожилая женщина в белом халате выпрямилась.

– Ребенок слаб. Зачем надо было возить его туда-сюда?

– Татьяна Ивановна, выйдите, пожалуйста, - голос Мейера прервал ее. Женщина поморщилась, но послушно встала и вышла из комнаты.

– Прогерия, - Майер поморщился. Если бы он давно не разучился плакать, то наверное, вытер бы слезу. – Врачи дают ей семь-десять лет жизни. Она все, что

у меня осталось. Родители погибли давно, девочка останется одна. Но я хочу, чтобы она жила.

– Хорошо, - Артур кивнул, улыбнулся внимательно слушавшей их девочке. – Это ваш выбор?

– Да. Не знаю, как ты это сделаешь. Но я выбираю эту жизнь.

– Чемоданчик, который оставил отец. Принесите его.

Майер вышел за дверь, через пару минут вернулся с черным кейсом. Все это время Артур сидел возле кровати, держа девочку за руку.

Раскрыв кейс, достал все семь ножей, разложил перед собой на табурете.

– Что ты собираешься делать? – Майер был внешне спокоен, но видно было, что внутри него целая буря разыгралась.

– Ничего особенного, - Артур похлопал девочку по руке, та закрыла глаза и засопела. – Смотрите.

Он вытянул левую руку, и держа ее на весу, начал втыкать один за другим ножи себе прямо в плоть. Черные кончики выходили с другой стороны конечности, без следов крови, один за другим. Синие искорки, невидимые обычному глазу, пробежали между ними. Артур вздохнул – Тоалькен обманул его. Не сказал всей правды. Такое лечение требовало большой концентрации и расхода сил, и стоило дороже.

Подождав, пока искры не исчезнут, он достал кристалл. Для постороннего взгляда это выглядело, словно из ниоткуда в ладони появился светящийся синим цветом камень. Приложил кристалл поочередно к каждому из ножей, синие искорки одна за другой превращались в синие нити и стекали в руку.

– Одна жизнь спасает другую, - прошептал Артур.

Майер смотрел недоверчиво – перед ним сидел человек с ножами в руке и касался каждого из них прозрачно-бесцветным камнем, со стороны все это смотрелось как дешевый трюк. Вот этот человек убрал куда-то камень, вытащил ножи, бескровно, сложил их обратно на белый бархат, положил ладонь левой руки на выступающие лобные бугры девочки.

Старик потер глаза, не веря тому, что сейчас видел. Лицо внучки поплыло, возвращая себе нормальные черты, выдвинулась нижняя челюсть, уменьшились надбровные бугры, скулы обозначились, истонченные, похожие на птичьи коготки, пальцы рук обрели плоть, кожа уплотнилась, стала розовой и даже какой-то сияющей.

На все Артуру понадобилось десять минут. Уговор есть уговор.

– Она будет жить? – Майер подошел к внучке, взял ее за руку, поразился здоровой полноте. Перед ним лежал совершенно обычный ребенок, с курносым веснушчатым носом, отросшими буквально за минуты короткими пока светлыми волосами, и тихо сопел, улыбаясь во сне.

– Да, - кивнул Артур. – И даже не болеть в ближайшие пять лет. Ну а потом все зависит от нее.

– Ты - волшебник, - уверенно сказал старик.

– Да, - повторил Артур. – Позовите врача, пусть

сделает УЗИ и экспресс-анализы, это недолго. Я подожду.

Он подождал с час, пока женщина в белом халате и присоединившиеся к ней еще трое врачей обследовали девочку. Наконец, Татьяна Ивановна подошла к Артуру.

– Я не знаю, что вы сделали, и как это вообще возможно, но девочка здорова. У нас в центре таких детей нет, но есть другие, тоже безнадежно больные. Можете им помочь?

Артур кивнул. Женщина внимательно посмотрела на него, в сопровождении своих коллег вышла.

– У нас есть еще одно незаконченное дело, - Артур улыбнулся Майеру.

Они вернулись в кабинет, снова сели друг напротив друга.

Майер пошевелил губами, открыл ящик стола, достал шкатулку.

– Я обманул тебя, в чемоданчике было еще кое-что.

– Знаю, - Артур открыл шкатулку, достал четыре золотые монеты с отверстием посредине, сложил их в стопочку, убрал в карман. – Если бы ты их мне не отдал, твоя внучка умерла бы. Сделка есть сделка.

– Как это произойдет? – Майер вытер пот со лба. – И, если можешь, не убивай врачей, они хорошо ухаживали за Викой.

– Быстро. И да, хорошо, я могу просто стереть им память.

– Отлично, - Майер посмотрел на часы, набрал сообщение на телефоне, подтвердил отпечатком пальца. – Вот и все. Теперь внучка – владелица моего имущества. Обычно в таких ситуациях молятся или просят исполнить последнее желание, но я атеист, а то, что мне было нужно, ты сделал. Так что я готов.

– Хорошо, - Артур подмигнул напряженно выпрямивешмуся в кресле Майеру, и уже через мгновение оказался у того за спиной. Сверкнул черный клинок, снося голову. Артур наклонился, провел пальцем по срезу на шее - толстый словно обуглившийся край разрезанной плоти осыпался от малейшего прикосновения черными хлопьями. Довольно улыбнулся. И вышел.

По пути встретил группку врачей, что-то оживленно обсуждавших. Хотя понятно что. Пожал руки мужчинам, дотронулся до женских рук, через час они будут помнить только о том, что их вызвали к старику. Девочка тоже не будет помнить, как болела, детская психика пластичнее взрослой, их, детей, куда легче убедить, что все, что они помнят – только сон.

Почти перед выездом с территории поместья он принял чуть вправо, пропуская черный микроавтобус. Тот остановился, тонированное стекло опустилось.

Тот же мужчина, что встретился ему в особняке Хмельницкой, приветливо кивнул.

– Эскалейд?

– Пока оставлю себе.

– Хорошо.

Тонированное стекло закрылось, микроавтобус поехал по направлению к дому. Артур чуть газанул, подьехал к шлагбауму – возле него на земле валялся связанный охранник, рядом стояли два бойца в камуфляже и разгрузках, держа лежащего охранника на прицеле. Один из них махнул Артуру рукой, мол, не задерживайся.

Тот задерживаться не стал, и через полчаса был уже возле гаража. Впереди были четыре рабочих дня. А вот насчет выходных он пока сомневался.