На единорогах не пашут
Шрифт:
— Говорят, что когда-то эринские Дини Ши были богами… — цитата была знакомой, но что-то еще не складывалось…
— Ты всерьез готов спорить с тем, что пред тобой Полукруг Великих Сов и меч Рори Осенняя Ночь — потерявшегося когда-то в жерновах миров камушка — Дини Ши? Пройдя все, что прошел, ты можешь не верить?! — спросил Шингхо. Казалось, ему стыдно за меня, хотя остальные понимали его прекрасно и не думали укорять за тупость его приятеля-ученика.
— … Затем стали витязями, не знавшими поражения в битвах, — вещал кто-то из Великих Сов негромко…
— Скажи мне, Дорога, что сильнее всего тебя выживало из того мира?
— Недоумение.
— А еще?
— Одиночество. Бездомность.
— Хватит
— Пустота.
— Отсутствие цели, проще говоря? Иначе мы не достучимся до него, — пояснила Великая Сова взволнованно заголосившим Совам. — Не достучимся, оттого что я проломлю его башку.
— Да. И непонимание недостающей цели.
— Да. Именно. Теперь.
— Теперь… Она есть…
— Такой же упрямец, как и сам Рори. Сними меч с подставки, — молчавшая дотоле Великая Сова вдруг открыла свои абсолютно белые глаза. Но в голову почему-то не пришло назвать ее слепой. Я повиновался, не раздумывая, и меч проснулся. Полыхнуло в голове, проясняясь, что-то не то, чтобы забытое, а тщательно забываемое поколениями. — Думаешь, меч дался бы кому-то, кроме родовича Рори? Род Рори Осенняя Ночь пошел наперекор всему — упрямство Дини Ши, любившего Хельгу О» Рул — он мог любить, так как это был угасающий уже тогда род — эринских Дини Ши! Немного от сида досталось уже и Рори Чужаку. И тот сид остался с Хельгой, а не ушел с братьями — и те отпустили его. Перекрестные браки. И род почти вымер. Кровь сидов почти выгорела в человеческих войнах. Род Рори стал родом Вейа, а затем почти прекратился.
— Но при чем тут я?! — я искренне боялся. Чего?! Не понимаю. Человек во мне отчаянно спасался от самого себя, видимо…
— При том. Что стало с тобой здесь, на Кромке? Ты понял свою цель, человек?
— Нет. Но путь к ней стал яснее.
— Да. Именно. Путь, но не цель. Последний Дини Ши Кромки, зацепившийся в крови людей и дремавший, пока в нем не было нужды. Просто переходил из поколения в поколение, до тех пор, пока род Вейа не угас — старый герцог умирал, а его наследник околачивался по другую сторону Кромки, занимаясь всякой ерундой. Ненужный там подчас самому себе.
— Сид?
— Сид. Если станет легче, можешь назваться нежитем. Разницы никакой. А еще горшком, кстати. Да, пару ты нам задал. Перекрестные браки Соседей и людей сделали что-то странное — раньше в таких случаях кровь сида убивала людскую враз. А ты и сейчас еще пахнешь человеком. Оставаясь сидом. Я не понимаю этого. Но принимаю. Как примешь и ты. Может, ты и меня не узнал? — в голосе Великой Совы явно звучал сарказм его величество. Калейдоскоп еще таил в себе несколько сюрпризов, судя по всему. Так как казавшаяся совершенной картинка вдруг стала еще четче…
— Белоглазый?! Фомор?! А как же одна…
— Рука, нога и глаз? Не та форма? — уже явно издевательски спросил меня Белоглазый. — А чем плоха Сова, а? И чем плохи Великие Совы вообще?
— А вы, все, следовательно… И не только вы все, думаю, что и другие совы, где бы они не водились…
И тут раздался хохот. Смеялся весь Полукруг Великих Сов. Хохот гремел и грозил разорвать или мою голову, или стены зала.
Я же просто молча смотрел на меч. На меч Рори О» Роурке. Рори Осенняя Ночь. «Упрямого старика», который пересилил даже душу сида и остался с любимой. Да это бы еще куда ни шло — самое дикое тут, что он смог полюбить. В нем, видимо, сид не так рвался на свободу. А я? А что — «я»? Я выполняю лишь предначертанное или живу сам? В этом духе я и задал вопрос Великой Сове. Белоглазый перестал смеяться и негромко сказал мне на ухо: «А такой вариант, что ты живешь, выполняя предназначение, тебе как? Прежде, чем задавать вопрос, Дорога, подумай сам.
Только потом, уже выйдя из Дома Великих Сов, где больше ничего интересного не было, я понял — Белоглазый просто пожалел меня и сделал вид, что отвечает на ухо — а я запамятовал, какой слух у сов! Великие Совы или проявили большую тактичность, или же просто немного позабавились. Или совместили. Как и всегда — любой шаг Совы — урок. Мое дело их уяснять.
Кстати, меч Рори остался у Великих Сов. Его мне не отдали. На моем бедре висел «Крыло полуночи», и я просто почувствовал, как он напрягся, когда я спросил про меч Рори. «Нет, Дорога. Этот меч — меч Рори, хоть и меч твоего предка, но останется здесь. Меч твоего рода — рода Вейа — «Крыло полуночи» Не стоит оскорблять сразу два меча!»
Шингхо вывел меня к Сломанной Сосне, отужинал со мной — точнее, вместо меня, сердечно попрощался: «Ну, мне пора!» — и улетел. А я остался в лесу. Ночь лежала на сосновом бору и мне некуда было спешить. Да и было, над чем подумать… По словам Шингхо, Радмарт оставил преследование и шел сейчас на соединение с остальными оборотнями. Мелькала мысль догнать его — но я сдержался. В такие игры хорошо дерзать, если тебе не перед кем отвечать. Хотя, впрочем, это не совсем верно — ты все равно, всегда отвечаешь перед кем-то. Хотя бы даже перед самим собой — а это иногда труднее всего, признаться.
Что я чувствовал? Гордость. Боль. Сомнение. И обделенность… Да, обделенность — Рори О» Роурке способен был любить, х-ха. А я нет. Впрочем, что я терял? Не знаю. Значит — ничего. И довольно об этом.
Так я пролежал до первых лучей Солнца, закутавшись в плащ и честно норовя, время от времени, уснуть. Безуспешно. Пока по майорату шел Радмарт, мечтающий обезлюдить герцогство Вейа, а затем снять глупую голову Хелла — в этом я был уверен — я не мог спать. Радмарт охотился сразу на двух зайцев. Чем больше людей ляжет в землю — тем лучше для него и для таинственного вождя оборотней с Северных Топей. Людей, хех. От этого мне не избавиться, думаю. От этой привычки, приобретенной еще в том, старом мире — делить на тех и этих. Хотя здесь, на Кромке, это было куда проще — здесь просто не было людей. Ведогоны, сиды и нежити. И незнати. И блудный герцог Дорога. Герцог погорелого майората. Насколько погорелого — я видел сам. На корню сгоревшие лядины хлеба, печища, селища и… Герцог погорелого майората.
А что до людей — только вчера ночью, пока мы с Шингхо ужинали, он дал мне короткий, но сложный урок.
«Привычка, — сказал Шингхо. — Заметь, что ведогонов людских ты, не рассусоливая, именуешь «человеком», «людьми». Которых тут нет просто-напросто. Волки Радмарта будут — и есть — оборотнями и тут, и у вас. И им прямой интерес убивать что людей там, что здесь — их ведогонов, тем более, что результат для человека — его ли самого порешит оборотень, или его ведогона — всегда один. Смерть. А оборотни ненавидят людей извека. И им есть за что. Это я так, на случай, если ты соберешься искать правых и виноватых в этом деле». «И не подумаю», — честно сказал я. «Вот в это я верю», — задрался Шингхо и вскоре улетел.
Утро робко вошло в бор. Я вскочил на Буруна и поехал своим путем.
Майорат действительно был погорелым.
Но я видел, что Радмарт и его оборотни, как и воины Хелла, спешат. Спешат к Замку Совы. Я не рвался повстречаться ни с теми, ни с другими — и рискнул пойти наперерез их облавной полудуге.
Мне повезло. Спустя несколько дней, усталый, запыленный, но живой и невредимый, я вошел в степи, которые дальше переходили в скалы, а там, в скалах, где-то на вершинах, стоял Замок Совы. Его будет искать Бурун. А я буду посматривать по сторонам.