На единорогах не пашут
Шрифт:
«Значит, счастье пряталось не в зубцах короны? А запуталось в этих, рыжих в медь, волосах?» Но тут Холмы ответили им.
… И небо взорвалось над ними ослепительными сполохами, полотнищами света, по сравнению с которыми Северное сияние — бледная моль пред роскошным махаоном.
— Я умираю всю свою жизнь — тихо сказал Рори — Но оно того стоило. Пусть даже это и в самом деле лишь сон, только сон, Дорогая Тень… Навсегда… — по изуродованному лицу Рори все еще мелькали блики взорвавшегося Неба. Но тут тонкие руки Хельги, встретившись за его шеей, потянули, развязывая, один конец его кожаной головной повязки. Повязки, без которой его никто, исключая знахаря одной из славянских княжон не видел. Седая прядь упала Хельге на руку и она, поймав ее, порывисто поднесла к губам и поцеловала, не отводя зеленых глаз от глаз Рори-Чужака. И Небо вновь лопнуло, озарив Холм закатным светом.
«Знать. Знать самое
… Ты ошибся, сказав про многих женщин в твоей жизни. Но ведь при желании можно любую трапезу, хлеб с водой, назвать пиршеством. Разве в силах ты припомнить каждую трапезу в твоей жизни? Но Королевский Праздник с Подарками, которыми осыпают тебя на глазах всего света, ты будешь помнить всю жизнь.
… Подарки. Бесценные, которые не имеют и не могут иметь подобных себе — каждый вздох Хельги. Каждое прикосновение ее тонких пальцев к шрамам, сетью наброшенных на твое тело. И, лишь опустившись на колени, ты понимаешь, что все это время ты стоял, держа ее на руках. Столь невесома дочь Старого О'Рула.
… Подарки. Каждое слово Хельги. Ты, зверем грызшийся с Миром, твердо знаешь, что просто так ничего не дается. И ты согласен платить еще хоть десятком таких битв, как на обрыве Вратной. И без торга уже заплатив отказом от датской короны.
… Подарки… Опускающийся вечер на луга Холмов. Крадущийся от низин туман… Губы, ты не помнишь, кто и когда жалел, что у него нет тысячи рук, губ и глаз. Но сейчас ты можешь только посочувствовать ему. Потому, что вас двое и вы обойдетесь без тысяч губ и рук. Вам некуда спешить. Вам некогда останавливаться…
… Подарки… Поцелуй Хельги. Ее рука, накрывшая твою на завязке ее платья. Ты понимаешь, что это значит… Даже ни на секунду не заподозрив отказа. Просто она хочет того же. И ты целуешь ее пальцы, беспощадно рвущие завязки. Не мешая им. Отказ… Не может быть отказа, где двое становятся одним навсегда.
… Подарки… У эльфов не бывает свадебных обрядов обмена словами. Но Холмы, когда двое находят друг друга — навсегда, дарят им островок во мраке ночи, до утра освещая их холм закатным светом. Феерически красиво, малиновое, горящее, как тело Дракона, сияние, всю ночь держится над ними, а с лугов и низин стекаются и вьются вокруг ароматы трав и цветов. И звучит, неведомо откуда, музыка, щемящий, зовущий душу ввысь, в Небо, напев… Эльфы знают ее источник, но кто осмелится выпытывать тайны Народа Холмов? Но ты не эльф, ты, не рассчитывавший на закатное сияние и аромат зелени вокруг, на миг оторвавшись от губ Хельги, видишь его.
… Подарки… Ты, воевавший всю свою жизнь, сейчас не можешь вспомнить… Да что там — не можешь даже попытаться вспомнить, где твой меч. Сейчас это тоже подарок. Но ты видишь сияние вокруг и вдруг понимаешь, что это не твое ночное зрение, а просто света более, чем достаточно, для того, чтобы видеть Хельгу. Лицо ее, цвет ее волос, приоткрытые губы, разорванные завязки… И тут до вашего слуха доносится отовсюду волшебная, держащая душу на грани вдоха и выдоха, музыка. И ты понимаешь, что Холмы признали выбор Хельги О'Рул. Она смеется. Смеется. На миг тебя охватывает злость на себя, на то, что ты не можешь предоставить Хельге более мягкого и достойного ложа, чем твои жесткие руки. На миг…
… Глупец! Только целый миг спустя, потеряв этот бесценный миг на раздумье, ты понимаешь, что дочь О'Рула не променяла бы твои каменно-твердые руки под ее хрупкой
— Хочешь увидеть тех, кто играет эту музыку? — Спрашивает Хельга.
— Да. Но жалко времени. Такое бывает один раз.
— Нет. После Обета — нет. Да, Рори, ты прав. Но Музыка и Песни играются только в Обетную Ночь. Это играют лепреконы. Воинственный народец и кладоискатели, поудачливей Горных Королей. Но увидеть их можно только сегодня. И я хочу на них посмотреть — закончила, привстав на локте и другой рукой соединяя на груди ткань, Хельга. Рори лишь согласно кивнул. И они тихо, но не по-воровски, пошли туда, откуда, казалось и лилась Музыка и слышалась Песня.
… На камне со стесанной верхушкой, стоял малютка-лепрекон и, закрыв от удовольствия глаза, пел балладу, неожиданно низким и очень мелодичным голосом. А за камнем стояли его родичи — кто со свирелью, кто с колокольчиками, но большинство с шотландскими волынками и вели разговор. Именно — разговор. Разговор Инструментов и Песни. Они стояли, полукругом обступив камень. Глаза у всех были также закрыты и только острые, настороженный ушки и вертикальные между густых, кустистых, седых бровок, складки, позволяли понять, что они не спят и не очарованны. Рори, ни слова не говоря, поклонился лепреконам и, взяв Хельгу за руку, стал отступать к их с Хельгой месту-на-холме. Но тут лепреконы, не открывая глаз с необычайным достоинством и не прервав Музыки, поклонились Рори и Хельге в ответ.
— Отец говорил, что тот, кто в Обетную ночь найдет лепреконов и получит от них ответный поклон, будет счастлив в Обете — тихо проговорила рыжая Хельга О'Рул.
… Ты пришел в себя. Ты ничком лежал в зеленой, прихваченной первым заморозком, траве.
… Старый Рори Осенняя Ночь[32].
Старый Рори О'Рул
4
Холмы… Холмы, Океан, навеки застывший в своем беге — это мои Холмы, это Холмы моей Родины, Эльфийского Нагорья. Мои Холмы… Да, в чем-то, бесспорно, мои. Коль скоро я Король Эльфийского Нагорья. Я — Старый Рори О'Рул. И я уже который день чувствую за гранью, за Серым Ручьем, который по ту сторону зовут Вратной рекой… Что-то вновь грядет оттуда… Когда-то, уже достаточно долго, если мерить людскими мерками… Да нет… Не то. Если уж стоит назвать вещи своими именами, то как раз в беседе с самим собою… Уже довольно давно, более семидесяти лет назад, оттуда пришел к нам Рори-Чужак, Рори Осенняя Ночь, мой зять… Тогда я тоже чувствовал приближение чего-то странного из-за грани… Но в этот раз, похоже, что-то посерьезнее — тогда Рори прошел к нам на грани, не думая, куда он идет… А теперь же я предчувствую насилие над Гранью, так обычно бывало, когда какой-то, особо ретивый Человек, силился прорваться сюда, чтобы… Да мало ли было причин… Некоторые искали даже Ланон Ши. И кое-кому это удалось. А кто-то выбрался отсюда слепым, хорошо, если только на один глаз и если только на время. А кто-то и вообще не выбрался. В конце концов, не зря же Знающие постоянно твердят Ищущим, что не стоит докучать Народу Холмов[33]. А Рори… Чтож, за Рори тогда просили… А потом за него просила меня Хельга. И будет о Рори. Поговорим о другом Рори… Точнее, с ним — со мною. Но что-то подсказывает мне, что то, что происходит сейчас, вернее то, что только еще собирается произойти, будет связано с моим зятем, Рори Осенняя Ночь. Интересно, что еще может выпасть на его долю? Когда мы говорили с ним в последний раз, он был уверен, во всяком случае, хотел верить в то, что умрет здесь, от старости. Чему сам немало и искренне потешался. А мне странно видеть, что мы с ним смотримся почти ровесниками — ведь для людей Рори Осенняя Ночь уже глубокий старик, ему перевалило за сто. Потому, должно быть, странно, что я выгляжу, как мне кажется, моложе его[34]… Будучи много, ох, много старше его.
Кто-то за гранью, кажется, знает, что делает — Грань скоро откроется. И, судя по всему, хорошо знает — в том, что творится с Гранью, как могу видеть я, Король Эльфийского Нагорья — что ему делать дальше. Это не отчаянный рывок кого-то особенно жадного до лепреконьего золота или до песен Ланон Ши. Так что этот кто-то что-то задумал… Что может здорово сказаться на равновесии здесь… И там тоже. Но, судя по поведению Грани, его не очень это волнует. Кто же это? Ясно, что он не один, это, скорее, несколько друидов высшего посвящения. И, как я могу судить, они неспроста прекратили свои мелкие дрязги. Хранители Нагорья! Как же я не понял сразу — это ломятся истцы за ответом. А то и за Ответчиком. Что-то вовсе уж необычное должно было там произойти, если они так рискуют. Хотя, должен признать, прикрыты они хорошо, скоре всего, им удастся войти и выйти.