На факультете ин.яз. Душанбе
Шрифт:
Сквозь листья чинары начали проступать розоватые лучи заходящего солнца, жара потихоньку спадала.
Та самая девчонка, которая предложила нам куруты, оказалось, тоже работает в этой столовой. Она, присоединив пластиковый шланг к водопроводу у кухни, стала поливать землю вокруг топчана, и сразу повеяло прохладой и тем самым запахом свежеполитой земли… И ко всему этому присоединялся запах скошенного сухого клевера, который шёл с поля недалеко от столовой.
Я взглянул на девушку – она была похожа на узбечку, благодаря чуть раскосым глазам, но прекрасно говорила на таджикском языке. Совсем юная девушка. Закончив поливать землю, она направила шланг на свои босоножки,
У этой юной красавицы был такой нежный возраст, когда она уже не девочка, но ещё и не девушка, и не женщина. Но из-за отсутствия опыта взрослого человека она продолжала вести себя, как девчонка, – ещё не наигралась.
– Замира, нарежь лук с фаршем! – послышалось из кухни, и юная девушка тут же упорхнула в сторону кухни…
А мне вспомнилось, что мой отпуск заканчивается, и через день мне нужно было улетать из Душанбе, а так не хотелось…
Я люблю встречаться со своими друзьями, и Хасан – один из них. Мне всегда приятна его весёлая, юморная беседа, его неожиданные искренние вопросы… Но больше всего меня подкупает в нём постоянная готовность помогать друзьям в любое время суток.
Есть друзья, с которыми можно часами беседовать за пиалой зелёного чая вприкуску с козинаками, миндалём, фисташками и сладким кишмишем.
А можно и просто посидеть молча, и это молчание тоже будет продолжением беседы, и так же будет приятно, как мягкий нежный кишмиш к зелёному чаю.
Хасан – из таких моих друзей…
Зарисовка с Зелёного базара Душанбе
Лето. Душанбе. Зелёный базар. Под навесом, во фруктовом отделе, в большом жёлтом эмалированном тазу что-то чернело. Я не сразу разобрал, что это за фрукты или ягоды. Купив ароматную жёлтую дыню, я приблизился к тому самому тазу и, лишь подойдя совсем близко, я увидел очень крупный, один к одному подобранный, чёрный тутовник. Крупные ягоды тутовника издали напоминали чёрную икру. Тазик стоял под небольшим наклоном, и в нижнюю его часть стекал темно-фиолетовый сок тутовника. Продавец, молодой, рыжеволосый, опрятно одетый парень лет двадцати, добродушно предлагал всем этот вытекающий сок:
– Сначала попробуйте сок, а потом решайте, покупать тутовник или нет.
– Налей мне стаканчик, – попросила беременная женщина, стоящая справа от меня.
– Мархамат ападжон, [14] – и продавец быстренько наполнил белый одноразовый стаканчик.
В этот момент я заметил слева на прилавках «лучак шафтолу» – голые персики, или нектарины, за которыми я и пришёл сегодня на базар, и я сразу позабыл о тутовнике. Таджикский нектарин – это особенный фрукт…
14
Пожалуйста, сестра.
Краем глаза я заметил, что беременная женщина решила покупать чёрный тутовник… Видимо, сок ей очень понравился.
И лишь уже придя домой и оставив персики в чашке под проточной холодной душанбинской водой, я вспомнил те сверкающие чёрные ягоды тутовника… Замечательные ягоды!
Feelings/Чувства
За окном
– Дует, прикрой немного, – тихо прошептала Чаман, не отрывая взгляда от конспекта.
Я прикрыл окно.
Чаман наклонилась к своему конспекту так, что её светлые распущенные волосы закрыли всё её лицо и, завиваясь, кольцами легли на стол. Я тихо и незаметно погладил один из блестящих локонов. Удивительно красивые волосы – волнистые, мягко сверкающие, с красноватым отливом.
Затем она резко откинула волосы назад, заглянула в мой конспект и пальцем начала водить по моим записям, выискивая то слово, которое она пропустила.
– Что это значит? – спросила она, указывая пальцем на мою запись «дфт».
– Дифтонги, – тихо ответил я.
Чаман очень медленно пишет и поэтому на всех лекциях садится рядом со мной.
Я уже привык к этому. Привык к её манере привалиться ко мне плечом и искать нужное слово в моём конспекте. Привык к её всегда пахнущим травой золотистым волосам. Привык к её загадочным зелёным глазам. Она родом с Памира, а там, в горах, девушки с зелёными глазами – не редкость.
Я подвинул свой конспект ближе к Чаман, а сам снова перевёл взгляд за окно. Дождь усилился. С молодых мокрых листьев чинар стекали капли дождя. Стволы деревьев были совершенно мокрые. Пахло свежестью и озоном.
Так же свежи и наши чувства. Волнующие прикосновения к её золотистым локонам, к её нежным пальцам, испачканным шариковой ручкой, дарят сладчайшие неизведанные чувства юности… Всё только-только познаётся… Мы всё ещё первокурсники факультета иняз…
Индира
В один из дождливых дней апреля я провожал своего друга Джамшеда в Хорог. Мы три дня подряд приезжали в душанбинский аэропорт, и каждый раз нам после трёх часов ожидания говорили: «Сегодня рейса не будет. Нелётная погода».
И за эти три дня все пассажиры уже знали друг друга в лицо. Утро, обычно, бывало туманное, а к девяти часам туман рассеивался, и мы все с надеждой смотрели в сторону Фахрабадских гор – ясное ли небо сегодня или, как всегда, в дождевых тучах.
Все пассажиры сидели в зале с большими стеклянными окнами, которые быстро запотевали от дыхания людей. Но одна девушка все эти три дня всегда садилась снаружи на скамейку, прямо у окна, и читала книгу.
Я ещё в первый день заметил, что это был роман «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Я его тоже когда-то читал и хорошо помнил содержание.
Сказать, что девушка была очень красивой, будет простой банальностью. Она была необыкновенно красива. Белолицая, с большими чёрными сверкающими глазами. Каштановые волосы заплетены в толстую косу, но на лицо всё же ниспадают несколько боковых завитков, которые она машинально пыталась убирать и цеплять за уши… Но через мгновение они снова падали, что придавало ей ещё большую красоту. Увлечённая книгой, она не обращала внимания ни на кого вокруг. На вид ей было лет двадцать.
Я заметил, что Джамшед заворожённо смотрит на эту юную девушку. А когда я ловил его взгляд, он смущённо отворачивался от неё.