На грани безумия
Шрифт:
— Так почему же ты оставил службу?
Мне надо было проигнорировать ее или велеть ей просто заткнуться, точно так же, как я проделывал это со всеми, кто спрашивал меня об этом дерьме. Может быть, потому, что я все еще не был в здравом уме или из-за чего-то еще, но я почему-то открыл рот. Я поступил вопреки здравому смыслу и на самом деле честно ответил на ее вопрос.
— Меня... отправили в отставку, — сказал я, закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос. Это было уже больше, чем знало большинство людей, и я все еще чувствовал странный импульс рассказать
— Ты не хотел уходить, — наконец, тихо произнесла она.
Я не был уверен, был ли это вопрос или утверждение.
— Не совсем так, — пояснил. — Я долгое время был в пустыне. Они просто…
Моя грудь поднялась и опала с еще одним глубоким вздохом, и мои пальцы сжали ее бедро. Видения из моих снов вернулись в голову, заставляя потеть.
— Они просто решили, что после того, через что мне пришлось пройти, я больше не был годен для службы.
— Я в порядке, сэр.
— Нет, сынок – я так не думаю.
— Я морской пехотинец, — напоминаю ему. — Я в полном порядке.
Рука на моем плече должна была бы меня поддержать, но это не так.
— Никто не ожидает, что ты просто выйдешь из этого невредимым, Эван. Считай, что это досрочный выход на пенсию за хорошо проделанную работу.
Пальцы на моей щеке снова вернули меня в настоящее. Последовала еще одна долгая пауза, пока Бриджет, наконец, не спросила шепотом, который я едва мог расслышать, как будто она боялась, что я могу убить ее за произнесенные слова:
— Через что ты прошел?
Я чувствовал, что ее тело по-прежнему было рядом. Она не была сильно напряжена, можно сказать, что она просто ждала. Она не знала, чего ожидать, но понимала, что здесь было что-то большее, и собиралась попробовать дождаться, и я сдался. Чего никогда не должен был делать – я никогда не должен был позволять ей подобраться так близко. Я вообще никогда не должен был ничего ей говорить.
Это могло закончиться только слезами.
Или кровью.
— Я был военнопленным, — наконец сказал я ей. — Меня схватили и держали в плену полтора года где-то на Ближнем Востоке – в Ираке, Афганистане, а, может, и там, и там. Не могу сказать точно, а те, кто это сделали, не очень-то откровенничали. После того, как меня нашли и привезли в Штаты, полковник решил, что я больше не годен для военной службы.
— Ты был в плену?
Я едва понимал ее слова, но знал, что она говорит – я много раз видел подобную реакцию. Это было одной из причин, почему я не рассказывал об этом. Такова была первая реакция каждого – неверие, которое, казалось, превращалось в своего рода просьбу сказать, что все это было больной шуткой.
Как будто о таком дерьме шутят.
— Все мое подразделение уничтожили в миле от нашего лагеря, — продолжил я. — Поскольку я был единственным офицером, они посчитали,
— Боже мой, — прошептала она.
— Не делай этого, — зарычал я, повернулся и стал пристально на нее смотреть. — Это было много лет назад. И я не хочу от тебя этого дерьма, ясно? Именно поэтому я ушел – они сказали, что после всего случившегося, доктора не были уверены, что я был пригоден к военной службе, и так как я не захотел заниматься бумажной работой, меня списали на гражданку.
Моя голова снова начала пульсировать от боли, и грудь сжимало, не давая свободно дышать. Кроме того, я все еще чувствовал себя абсолютно грязным, и разговор о случившемся сразу же заставил меня вспомнить о поте, песке и пыли.
— Мне нужно принять душ, — пробормотал я, пытаясь выпихнуть себя из кровати.
Как только мои ноги коснулись пола, у меня закружилась голова и я споткнулся. Я чуть не упал, и мне пришлось опереться ладонью на матрас, чтобы не допустить прямого столкновения моего лица с полом.
Бриджет вынуждена была практически проводить меня в ванную. Как только я оказался там, головокружение отпустило меня на достаточно долгое время, чтобы суметь помочиться в одиночестве. Я включил душ, но тут же обматерил чертову штуку, когда не смог получить воду нужной температуры.
— Хочешь, я помогу тебе?
Бриджет открыла дверь и подошла ко мне. Она протянула руку, отрегулировала воду, разделась, а потом присоединилась ко мне.
— Сначала мне нужно побриться, — сказал я ей, когда она потянулась за бутылочкой шампуня.
Она подняла глаза на мое лицо.
— Не уверена, что смогу это сделать.
— Я сам побреюсь, — я не был уверен, что смогу, но если не сделаю, то это сведет меня с ума. Она достала бритву и помогла мне нанести пену на лицо, а затем я использовал маленькое круглое зеркало в душе, чтобы убедиться, что нигде ничего не пропустил.
Мне стало в тысячу раз лучше.
— Нам придется сделать это быстро, — сказала Бриджет, когда я закончил. — Ты выглядишь так, как будто сейчас отключишься. Просто обопрись на стену.
Я был слишком слаб, чтобы спорить с ней.
Спиной я чувствовал холод от плитки, но вода и руки Бриджет были теплыми. Она налила в руку немного шампуня, и мне пришлось наклониться вперед, чтобы она смогла дотянуться до головы и помыть волосы. Ее пальцы массировали мою кожу, и я не хотел думать о том, как хорошо это ощущается.
Она спустилась на шею и плечи, наполняя руки гелем для душа и покрывая мою кожу пеной. Она вымыла мою грудь, живот и ноги. Я закрыл глаза, пока Бриджет медленно проводила руками по моему телу, и мой член вспомнил, как она касалась меня раньше.
Открыв глаза, я наблюдал, как ее рот приближался к головке моего члена, когда она мыла мои ноги и ступни. Когда мое тело отреагировало на нее, стоящую передо мной на коленях, Бриджет подняла на меня глаза – в ее взгляде был вопрос.
Я покачал головой.