На грани доверия

Ледовская Марина Васильевна

– Сегодня вы не читаете, – услышала над самым ухом, резко открыла глаза – вот уж неожиданная встреча, – красивая роза, – добавил он. Да-да, тот самый странный молодой человек.

Сегодня он был трезв, пристально смотрел на Миру.

– Что, сломалась машина? И вы решили опять почтить своим присутствием московский метрополитен? – съязвила она. Ещё в тот раз успела заметить его довольно дорогое пальто, начищенные до блеска ботинки, модную стрижку.

– Примерно так, – хмыкнул молодой человек, – вам идёт сарказм, продолжайте в том же духе.

– Вот

ещё! – фыркнула Мира и поднялась с места. Ей скоро уже выходить, да и разговаривать с этим пижоном сидя неудобно – всё время приходится задирать голову.

– Постойте, – он дотронулся до её локтя, Мира отшатнулась.

– Не прикасайтесь ко мне! И провожать меня на сей раз не надо, – жёстко сказала она.

– Может, тогда дадите номер вашего телефона?

– Ни за что!

Глава 13

– Тебе не кажется, что прозвучало резко? – спросил Николай, допивая кофе.

– Что ты имеешь в виду? – с самым невинным видом произнес Вилли.

– Ну, я сам в твоём возрасте отличался резкостью и бескомпромиссностью суждений, еще и максимализм выпирал, однако с годами понял, что тактичность, доброта и мягкость помогают в жизни куда больше.

– Чем же они, интересно, помогают и кому? – молодому человеку стал быстро надоедать этот разговор, теперь отец взялся читать ему нотации и учить жизни. Достаточно того, что регулярно это делает мать.

– Тебе помогают, тебе самому. Помогают жить в этом мире гармонично с собой и с окружающими.

Вили опять посмотрел на сырники и скривил губы.

– Где ты её нашел? – помолчав, спросил он.

– Кого? – Николай стал загружать моющую машину.

– Свою жену. Где ты с ней познакомился?

– Ну, если быть точным – в деревне, – улыбнулся Николай, – это романтическая история.

– В деревне и романтическая? – хмыкнул Вилли.

– Именно так. Представь себе, в жизни случается всякое.

– А ты изменился, отец, – покачал головой молодой человек, – изменился и очень заметно, – добавил он и понял, что ему это совсем не нравится. Какие-то семь лет назад в жизнь семейства Фертовских вошли две женщины и изменили не просто характеры мужчин, но и их мировоззрение. Причем обе женщины из другого социального слоя, куда хуже. Внешне? Красоты особой там тоже не заметно. Чем же они так покорили отца и грандпа?

– Если это так, я рад тому, что изменился, – Николай сел напротив сына. Даже взгляд у отца стал мягким. Вилли вскочил со своего места. Наваждение. Надо что-то делать. Начать с грандпа, по крайней мере, там точно всё ясно.

– Грандпа сегодня на работе? Во сколько он будет дома? – спросил Вилли, глядя на часы. – Ты подскажешь мне, как доехать до его дома? Я возьму твою машину? – закидал отца вопросами.

Через полчаса уже садился в автомобиль. До чего же Москва шумная, суетная, спешащая, на улицах и перекрестках заторы, как здесь выражаются «пробки». Пока Вилли ехал, успел уже два раза покурить в машине. Наконец, завернул в нужный переулок

и подкатил к высотному дому. Ему сразу вспомнилась огромная квартира грандпа, отец привозил его сюда в детстве.

Фертовский-старший всегда любил внука, гордился им, пророчил ему дипломатическое будущее, но когда сын и невестка развелись, мечты и планы рухнули. Невестку ему не было жаль, а вот внук – она увезла мальчика за океан. Владимир Григорьевич не скрывал досады, но изменить ничего не мог, хотя сначала подумывал о том, чтобы надавить на Маргариту – пусть едет в Америку одна. А что? Мальчик будет жить у него, получит то образование и профессию, которая подобает положению и статусу его семьи. Но Маргарита и слушать не стала.

А потом в жизни самого Фертовского-старшего произошли перемены. Он влюбился и женился на молодой студентке. Вилли и представить себе такого не мог.

Дверь открыла экономка Елена Степановна, стала совсем старой, Вилли вспомнил и её.

– Вы ещё живы? – бестактно воскликнул он.

Она подслеповато посмотрела на него, поджала бескровные сухие губы.

– Проходите, Владимир Григорьевич будет через полчаса, он меня предупредил, – закрывая за ним дверь, холодно произнесла экономка, – гостиная – вторая дверь справа по коридору.

– Я не успел забыть, – буркнул Вилли и направился по длинному хорошо освещённому коридору.

Толкнул массивную дверь с позолоченной ручкой, вошёл. Гостиная была роскошной, впрочем, у грандпа всё по высшему классу. Жёлто-коричневых оттенков в крупную клетку обои на стенах, классически белый потолок и тёмно-коричневый ламинат, символизирующий строгость и собранность. Тёмная классическая мебель с золотистым, но сдержанным декорированием, по центру массивный круглый стол. В камине потрескивали поленья, видимо, их туда положили совсем недавно. Вилли сел в глубокое кожаное кресло, достал сигарету, похлопал себя по карману в поисках зажигалки.

– Вообще-то у нас здесь не курят, – в гостиную вошла Маша.

– У нас? – саркастичным тоном переспросил молодой человек.

– Да, в нашем доме, – пояснила она.

– Когда же этот дом стал вашим? – ухмыльнулся Вилли.

– Когда я стала женой Владимира Григорьевича, – спокойно ответила Маша. Вилли поднялся со своего места, убрал сигарету в пачку, подошёл близко к Маше.

– Это обстоятельство легко изменить, – он растянул губы в ядовитой улыбке.

Внезапно открылась дверь, и вошёл Владимир Григорьевич.

– Володя! – воскликнул он, – как я рад, что ты к нам приехал. Надеюсь, что вы с Машей найдёте общий язык и даже подружитесь, – при этих словах Вилли поморщился, но тут же выдал улыбку.

– Естественно, грандпа, всё будет, как ты хочешь.

Фертовский-старший одобрительно похлопал его по плечу.

– Ты голоден? Что-нибудь перекусишь? – спросил он, рассматривая внука с нескрываемым удовольствием. Как приятно, мальчик приехал в Россию, ему важна семья, узы, которые, слава Богу, крепнут.