На грани краха

Стоун Кайла

Ханна лишь надеялась, что Ноа и Майло окажутся в безопасности. Ее волновал лишь этот факт. Какой бы кризис ни обрушился на Соединенные Штаты, она будет волноваться о нем, когда вернется домой. А в данный момент ей нужно полностью сосредоточиться на том, чтобы выжить.

Ханна прочистила горло.

— Есть ли какой-то способ связаться с полицией?

— Зачем тебе понадобилось звонить в полицию? — она облизнула потрескавшиеся губы и промолчала. Просто не смогла ответить. — Очень сомневаюсь, что сейчас тебя кто-то ищет, если ты это имеешь в виду. У

правоохранительных органов и так дел по горло.

Ханну уже очень давно никто не искал. Если эта штука с ЭМИ действительно вывела из строя энергосистему, она осталась сама по себе.

Но в глубине души она всегда это знала. Что попасть домой будет не так просто, как ворваться в ближайший полицейский участок и сообщить о своем статусе пропавшей, которую только что нашли.

Теперь Ханне предстояло вернуться домой. Единственно важный шаг.

Она представила себе Ноа и Майло такими, какими видела их в последний раз пять лет назад. Ноа — высокий и подтянутый, с гибким атлетическим телом и легкой, очаровательной улыбкой. Он был темноволосым, как и его мать-венесуэлка. С характером своего вспыльчивого отца с ирландско-американскими корнями.

Но какими бы недостатками не обладал Ноа, он никогда не кричал на Ханну и не поднимал на нее руку.

Ни разу.

Майло родился с оливковым цветом кожи, как у бабушки, вьющимися черными волосами и огромными темными глазами, совсем не похожими на внешность Ханны — каштановые волосы, зеленые глаза и светлую веснушчатую кожу.

Майло был любознательным и чувствительным. Нежным и ласковым, но в то же время невероятно упрямым, как и она сама.

У Ханны перехватило горло.

Майло было три года, когда она видела его в последний раз. Сейчас ему исполнилось бы восемь. Какого роста он будет? Осталась ли у него эта непослушная копна темных волос, которые всегда вились над его ушами? Играл ли ее сын в американский футбол или европейский? А может, он все еще любит Лего и во всю глотку поет «Три Маленькие Птички» Боба Марли?

Узнает ли Ханна его, когда увидит?

Она так сильно по нему скучала, что боль в груди казалась сродни физической.

Ханна нервно теребила потрепанные нитки на манжете своего свитера.

— Ты знаешь, как далеко мы от Фолл-Крик? Это к югу от Гранд-Рапидс. Маленький городок недалеко от реки Сент-Джо и от озера Мичиган. Там мой дом. Не тот, где я выросла, а тот, где я жила — живу сейчас, я имею в виду. С мужем и сыном. Вот куда я направляюсь.

Ее поразило туманное воспоминание, в той далекой прежней жизни — крики в гостиной, слезы и плач, споры и ультиматумы. Хлопанье дверей.

Ханна вспомнила тот холод, свое дыхание, которое превратилось в белое облачко пара, и самодовольный гнев, что кипел тогда в ее венах. Между нами все кончено. Я ухожу отсюда, от него. Заберу Майло и вернусь домой к родителям. Как только ночь закончится…

Но никакого «только» не случилось. Никакой жизни после той ночи, когда она умчалась на своей машине. Ханна так и не вернулась. Она бесследно исчезла, словно проскользнула сквозь

трещину во Вселенной.

Внутри все сжалось. Разум Ханны вновь угрожал слететь по спирали.

— Никогда не слышал о Фолл-Крик, — сказал Лиам. — Но у меня есть карта. Можем проверить.

Ханна сложила руки на коленях и потерла изуродованную руку, чтобы не потерять присутствия духа. Теперь она находилась здесь, а не в той бетонной тюрьме. Она не попала в ловушку трагического прошлого, которое хотела бы изменить миллион раз.

— Да. Было бы отлично. Спасибо.

Он расстегнул рюкзак, порылся в нем и вытащил бумажную карту. Ханне очень хотелось ее увидеть, но она боялась приблизиться к Лиаму.

Дверь находилась в десяти футах от ее койки. Она чувствовала, что может сбежать в любой момент, если понадобится. Но ощущение безопасности было ложным — Ханна без пальто, а ее ботинки все еще сохли у огня — однако она все равно отчаянно за него цеплялась.

— Куда ты направляешься? — спросила Ханна, чтобы отвлечься.

С минуту Лиам не отвечал. Молчание затягивалось, пока она не подумала, что он вообще не ответит.

— В место рядом с Траверс-Сити.

— А что рядом в Траверс-Сити? — неуверенно спросила Ханна. — Там твоя семья?

Лиам напрягся. Он даже не поднял головы.

— У меня нет семьи.

— Ох. Я… Извини.

Лиам ничего не сказал, просто разложил карту на койке рядом с собой. Затем провел пальцем по линии сгиба.

— Насколько могу судить, ты находишься почти в двухстах милях от Фолл-Крик.

Ханне стало нехорошо.

— Двести миль?

Без машины это бы все равно что тысяча. Путешествие казалось бесконечным, а препятствия — непреодолимыми.

«Нет, — сказала она себе. — Все можно преодолеть, если это означало вернуться домой к семье. Означало свободу».

Ханна привыкла ко всем ужасным и жестоким условиям, в которые ее ставила жизнь. Она приспособилась к своему подвалу. Приспособилась к суровой окружающей среде, сумела выжить в лесу, снегу и убийственному холоду самостоятельно в течение нескольких дней.

И сумеет приспособиться к тому, что произойдёт дальше.

Правда заключалась в том, что в некотором смысле Ханнп всегда о себе заботилась. Даже там, в подвале.

Даже тогда.

Призрак вскочил на ноги. Его шерсть встала дыбом, а из грудины раздался низкий рык.

Ханна застыла.

— Призрак? Что ты учуял?

С диким лаем пес бросился к двери.

Снаружи кто-то был.

Глава 29

ЛИАМ

День четвертый

Лиам выглянул из окна в кромешную тьму, держа наготове «Глок». Он ничего не видел, даже если было на что смотреть.

Ночь стояла темная и зловещая.

Холод проник под дверь и протиснулся сквозь тонкие оконные стекла. Снегопад был таким сильным, что казалось шел сплошной стеной. Хижина скрипела под завывающим натиском ветра.