На грани миров
Шрифт:
Решив, что это вопрос для другого дня, я выдохнула, хотя даже не осознавала, что задержала дыхание.
— На самом деле вы сейчас сняли груз с моих плеч. Я никоим образом не потянула бы налоги и страховку на это место, не говоря уже о его содержании.
— О, ну, это не должно стать проблемой. Каким-то чудом налоги на Персиваля застряли на уровне пятидесятых. Самый дешевый дом в этом квартале, но я вам этого не говорила. Кроме того, есть деньги, которые миссис Гуд…
— Персиваль?
Она наклонилась, преодолевая порыв промораживающего
— Дом.
Я зашептала в ответ:
— Дом зовут Персивалем?
— Да. — Она замерла, словно громом пораженная, после чего сказала: — Боже мой, какие у вас красивые глаза!
— Благодарю. Так вы сказали, что дом зовут?..
— Кажется, я никогда прежде не видела такой оттенок синего.
— Оу. М-м-м, спасибо?
— На здоровье. Можете подписать вот здесь, пожалуйста? — Она пришла в себя и указала на выделенное место на первой из многих, многих страниц, явно торопясь приступить к делу.
Я посмотрела на бумаги с подозрением, вызванным слишком быстрой сменой темы.
— Как насчет того, чтобы войти внутрь и поговорить там?
Ее лицо, которое всего тридцать секунд назад было румяным, побледнело, стоило ей услышать мое предложение. Миссис Рихтер попятилась, словно я только что пригрозила, что убью ее, а сердце положу в банку и буду хранить на письменном столе.
Я бы никогда не совершила подобного. Я бы спрятала банку в шкафу. Я же не сумасшедшая.
— Внутрь? — Она прижала бумаги к груди и сделала еще шаг назад. — Вы имеете в виду, внутрь Персиваля?
Я пожала плечом.
— Конечно. Он, наверное, где-то здесь недалеко?
Ее ореховые радужки потускнели и, вопреки ветру, который разбрасывал светлые волосы, прижатые проклятущим беретом, ее взгляд скользнул по улице и остановился на какой-то постройке. Я посмотрела туда же.
Между двумя великолепными домами, которые были почти такими же величественными, как тот, перед которым я припарковалась, возвышалось огромное полуразрушенное здание. Великолепное, гротескное и завораживающее, и я была уверена, что видела нечто похожее в фильме ужасов. Или в пяти.
И я пропала.
Персиваль был великолепен. Невероятно красив, с увитым зеленым плющом и мхом кирпичом и черной отделкой, такой темной, что казалось, будто раскрашен черными чернилами. Он оказался трехэтажным. Основная часть была круглой с шестью черными башнями, которые образовывали круг. Два эркера украшали фасад по обеим сторонам массивной черной двери. Другая секция, квадратная, но столь же эффектная, была пристроена справа. Высокий железный забор окружал участок, где располагался настоящий лес, если я все правильно рассмотрела.
Я хотела не просто жить в Персивале. Я хотела выйти за него замуж и родить ему детей.
Миссис Рихтер перевела взгляд с моего бывшего будущего дома на Букашку и принялась бороться с ветром в попытке расправить бумаги.
Персиваль, безусловно, производил впечатление. Как и адвокат,
Слава Богу, тот славный принц из Алжира, который все время обещал прислать мне миллион долларов, если я оплачу перевод, больше не звонил. Я бы, наверное, сейчас и на это купилась.
Вместо этого я стояла в одном из самых известных городов в истории, в одном из самых красивых районов, которые я когда-либо видела, в один из самых холодных дней на моей памяти, разговаривала с одной из самых странных женщин из всех, что когда-либо встречала. А я встречала немало странных женщин. Их можно было даже расставить в алфавитном порядке.
— Здесь был пожар? — Я заметила секцию кирпичей, которые выглядели темнее остальных, будто закопченные. Не получив ответа, наконец, обратила внимание на бледность миссис Рихтер, которая даже на холодном ветру казалась синюшнее, чем должна была быть. — Миссис Рихтер, вы в порядке?
Повернувшись к Персивалю спиной, она расправила плечи и сказала:
— Он не любит, когда я на него пялюсь.
Я глянула назад, на дом.
— Персиваль?
— Да. Как я и сказала, он очень привередлив.
Прежде чем я успела прокомментировать это, порыв ветра вырвал у нее из рук несколько листов бумаги.
Из ее небольшого тела вырвался пронзительный вопль, я даже не знала, что люди на такое способны. Она бросилась вперед и погналась за листами по улице, мокрой от утренней росы и тумана, все время крича:
— О Боже, нет! Пожалуйста, Боже, нет!
Я последовала ее примеру. За исключением воплей. Мужества ей не занимать. Несомненно, у нее были расшатаны нервы, и в этом почему-то миссис Рихтер винила Персиваля, но она умела быстро двигаться, если хотела.
Мы петляли вниз по улице, хватая то одну страницу, то другую, и все, о чем я могла думать, что не бегала так много с тех времен, как Брэд Фитцпатрик заманил меня в мужскую раздевалку в седьмом классе. А еще, что в этот момент мы, должно быть, выглядели до ужаса нелепо.
Ну, в основном я думала о том, что мы выглядели нелепо.
Стоило моим пальцам коснуться листа, как его утаскивало следующим порывом. Так продолжалось в течение добрых трех минут, пока ветер не закружился вокруг нас. Образовался крошечный вихрь, и бумаги летали внутри него достаточно долго, чтобы мы наконец смогли их отловить. Вихрь успокоился, и только когда мы поймали все до последней.