На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»
Шрифт:
Поскольку это — так, то Соединенным Штатам было бы полезно предпринять шаги к поиску пути урегулирования инцидента и в любом случае не подливать масла в огонь… Факты, однако, свидетельствуют, что в течение последних нескольких дней в США ситуацию накаляют безответственные голоса, призывающие к «атаке освобождения» силой оружия. Тех, кто заявляет подобные веши, по-видимому, не волнует, к чему это может привести. Как американские военные рассматривают принципы международного права, и особенно принцип свободы мореплавания, хорошо известно по многочисленным фактам облета американскими военными самолетами советских и других судов в экстерриториальных водах. Мы неоднократно предупреждали правительство США, что подобные факты чреваты военными инцидентами,
7
А.Н. Косыгин имел в виду обстрел американскими самолетами теплохода «Туркестан»; Дальневосточного пароходства летом 1967 года на рейде вьетнамского порта Хайфон. Тогда от разрыва снаряда авиационной пушки погиб электромеханик А. Рыбачук.
Но теперь, когда американский корабль задержан, потому что проник в иностранные территориальные воды, в США развивается шумная кампания, которая, судя по всему, опирается на поддержку американского правительства. Как иначе можно расценить сообщение об отряде кораблей 7-го флота, включая атомный авианосец «Энтерпрайз», крейсеры и другие боевые корабли, которому приказано двигаться по направлению к КНДР? Советское правительство полагает, что… ситуацию необходимо анализировать трезво, не поддаваясь эмоциям, которые могут завести гораздо дальше желаемых пределов. На наш взгляд, самый короткий и наиболее надежный путь к урегулированию — не допускать опрометчивых шагов, и это создало бы более благоприятную атмосферу. Мы убеждены, что в скорейшем урегулировании ситуации заинтересованы все стороны. Оно должно базироваться на полном уважении суверенитета и независимости КНДР. Любые попытки давления могут только осложнить урегулирование.
Мы проинформировали правительство Корейской Народно-Демократической республики относительно содержания Вашего послания. С уважением, А. Косыгин, 27 января 1968 года».
Конец текста.
Томпсон
Бахья-Мотель.
Сан-Диего, Калифорния.
27 января 1968 года.
В 2 часа ночи позвонил сын Пита Марк, которому разрешили остаться в мотеле. Голос мальчишки был испуганный:
— Мистер Хэмпфилл, меня сейчас кто-то сфотографировал! Мама не велела мне открывать дверь, но меня разбудил стук, я спросонок не сообразил спросить, кто пришел, и открыл двери. Дальше фотовспышка — и какой-то парень убежал.
Алан велел Марку возвращаться в кровать, ничего страшного не произошло. Наверное, фоторепортер надеялся, что на стук выйдет Роза в ночном пеньюаре, но поскольку дверь открыл подросток, его фотографии не нашли ни в одном издании. Так и осталось неизвестным, на кого работал этот ночной «папарацци».
Хэмпфилл позвонил поверенному, которого рекомендовал один из флотских разведчиков: Майлс Харви, юрисконсульт адвокатской конторы «Люк, Форвард, Гамильтон и Скриппс». Он согласился переговорить с Розой в начале следующей недели. Возвращаясь к событиям тех нервных дней, сегодня Алан расценивает этот шаг как один из наиболее удачных ДЛЯ последующей защиты Бучера. Правда, с Майлсом они спорили, причем нередко, но он был специалист высшего класса и блестящий поверенный — из лучших в Америке. Глядя на давние события через призму десятилетий, Хэмпфилл считает, что в те дни должен был слушать его больше:
— Майлс, который тормозил мои наиболее агрессивные замыслы, был голосом успокоения для моего гнева. По характеру и образованию поверенные консервативны. Они специально обучены рассматривать последствия
Джин Хэмпфилл обратилась к одному из разведчиков ВМС, рекомендованному Майлсом: будет неплохо, если флот заберет имущество Розы из временного хранилища в Джефферсон-Сити и доставит на какой-нибудь ведомственный склад в Сан-Диего. Именно сюда, скорее всего, возвратится Пит, как только инцидент «Пуэбло» разрешится. Военно-морской госпиталь Бальбоа был главным местом реабилитации всех, кто возвращался с ослабленным здоровьем после вьетнамской войны. Джин, совершая на ощупь первые шаги на стезе пиарщицы, рассуждала логично. Если флот займется домашним скарбом Бучеров, он проявит тем самым благорасположение к судьбе офицера и готовность использовать его на активной службе в дальнейшем. Военно-морская разведка согласилась обсудить этот вопрос в Вашингтоне и… без последствий. Морской офицер, бросивший обвинения правительству, выглядел кандидатом на скамью подсудимых. С вещами или без — семье такого человека лучше вообще держаться подальше от моря.
В воскресенье Роза вернулась из Лос-Анджелеса рейсом 448 в 18.15. Слезы на плече у подруги детства ее не успокоили, новости по телевизору уже не вызывали былого доверия. На истекшей неделе она насмотрелась, как они делаются.
СЕКРЕТНО.
Телефонный разговор председателя
Объединенного комитета начальников штабов
Вилера с генералом Дуайтом Эйзенхауэром
27 января 1968 (в изложении).
.. Я предупредил генерала, что наш разговор полностью конфиденциален. Президент обеспокоен проблемами, которые могут возникнуть, если дипломатические усилия окончатся неудачей и он вынужден будет прибегнуть к силовому решению проблемы «Пуэбло»… Генерал Эйзенхауэр спросил, велики ли объемы морской торговли Северной Кореи. Я ответил, что она ограничена, зато они ловят много рыбы. Он сказал, что мы должны быть осторожны, и не угрожать чем-либо, чего не сможем осуществить. Затем поинтересовался возможностью бомбежки мостов на реке Ялу. Я заметил, что они фактически на границе с красным Китаем, и китайцы могут расценить наши действия как вызов.
Ключевой вопрос, по мнению Эйзенхауэра, — готовы ли мы использовать ядерное оружие, поскольку это гарантия разрушения мостов в районах, где не будет поражено гражданское население. Генерал Эйзенхауэр сказал, что если бы он сидел в кресле президента, он распорядился бы изучить любые доступные возможности, не исключая ничего… он не видит большой опасности ядерного Холокоста в данном случае. Я был вынужден напомнить генералу о соглашениях северных корейцев с СССР и Китаем. Русские и китайцы, заметил Эйзенхауэр, будут руководствоваться собственными интересами. По его мнению, меры должны быть приняты в следующем порядке:
A) Морская блокада.
B) Укрепление мер обороны Демилитаризованной зоны (возможно, включая несколько рейдов на территорию Северной Кореи).
C) Атака основных корейских узлов связи.
D) Выдвинуть воздушное подкрепление в Южную Корею и туда же перебросить управление всей операцией для достижения высшей степени готовности, но без использования главного стратегического потенциала.
Эйзенхауэр полагает, что об этих планах необходимо проинформировать руководство Конгресса. На начальном этапе операции президент может начать действовать самостоятельно, но важно иметь постоянный контакт с конгрессменами и консультироваться с ними. Их необходимо предупредить о строгой конфиденциальности, хотя обшив намерения, конечно, станут известны.