На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»
Шрифт:
Повисла пауза.
— Коммандер, вам угодно прерваться на это время? — спросил адмирал Бовен.
Бучер залпом выпил стакан воды.
— Сэр, я бы рад этого попросить, если имею право… — Бучер вытер лоб и выпил еще один полный стакан. — Но я все-таки закончу. Две минуты, которые я простоял на коленях, я повторял единственную фразу: «Я люблю тебя, Роза», и это сохранило мне разум в ожидании смерти.
Бучера охватила нервная дрожь, к нему направился врач, капитан Ренсом Артур. Адмиралы поднялись из-за стола и вышли из зала. Кэптен Ньюсом с удовольствием поспешил бы следом, но он не смел разрушить
— Раздался выстрел, — продолжал Бучер. — Полковник сказал: «Добейте этого сукина сына камнями, раз вышла осечка». Ноя уже понял, что со мной играют… Но корейцы тоже поняли, что их намерения разгаданы. Тогда они сказали, что будут расстреливать моряков, и начнут с самого молодого, если я не подпишу. Я не был готов смотреть, как будут убивать моих парней. И я согласился подписать заявление.
Увидев, что Бучер покинул свидетельское место, Энсин Харрис вошел в зал и положил записку на стол перед своим командиром. «Дорогой капитан, мы тут все вместе собрались неподалеку и предлагаем отметить это дело. Мерзавцы Бучера».
— Их преданность друг другу была замечательной, — сказал один адмирал об экипаже. — Это смягчает любые другие суждения о них.
С 20 января 1969 года трибунал заседал более 200 часов и заслушал 140 свидетелей (71 — в открытом заседании). Протоколы допросов насчитывали 3392 страницы. Адмиралы вылетали в Норфолк, штат Вирджиния, чтобы проинспектировать однотипное судно «Палм Бич». Но они не открыли новых «фактов и обстоятельств». На практике полномочия Следственной комиссии оказались намного скромнее, чем прокламировалось. Многие свидетели просто проигнорировали ее вызовы. Так и не удалось допросить официальных лиц судоверфи в Бремертоне, командующего вспомогательных сил Тихоокеанского флота США контр-адмирала Эдвина Хупера с Гавайских островов и бывшего командующего Тихоокеанским флотом полного адмирала Гранта Шарпа. Шарп вышел отставку и проживал в Сан-Диего, переехать на противоположную сторону залива в Коронадо он просто не захотел. Не удалось допросить ни одного представителя Агентства национальной безопасности, военной разведки, Объединенного комитета начальников штабов.
— Эти органы вне моей досягаемости, — жаловался журналистам адмирал Боуэн. — У меня нет полномочий допросить целиком правительство Соединенных Штатов.
Тем временем пресса начала показывать зубы. Характерная публикация начала февраля 1969 года — язвительная реплика прославленного фельетониста Арта Бухвальда: «Военно-морское шоу: миссия невыполнима»:
«— Коммандер, есть замечательное назначение ДЛЯ вас.
— Да, сэр, что это за должность?
— Флот хочет, чтобы вы приняли под командование корабль, пошли на нем к реке Янцзы, промерили речной фарватер и взяли образцы грунта. Мы снабдим вас самым современным и совершенно секретным оборудованием для этой миссии.
— Это замечательно, сэр. Какой корабль я получаю для выполнения этой задачи?
— Мы переделали траулер ДЛЯ ловли сардин в боевой корабль. Это будет корабль самого высокого класса, и любой офицер был бы горд командовать им.
— А чем он вооружен, адмирал?
— Вы имеете в виду пушки и прочее?
— Разумеется. Если я иду в реку Янцзы, разве я не должен иметь
— А почему кто-то захочет на вас нападать?
— Причин, я думаю, нет. Однако мне всегда казалось, что боевой корабль должен иметь какое-то оружие…
— У флота не хватит пушек, чтобы ставить их на все корабли подряд. К тому же будет выглядеть провокационно, если у вас на борту совершенно секретное оборудование и вдобавок пушки.
— Но предположим, я буду атакован. Что тогда?
— Зачем кому-то нападать на вас, коммандер? В конце концов, вы всего лишь ищете образцы грязи на дне реки. Впрочем, дело ваше, коммандер. Если вы не хотите назначения, мы можем всегда найти кого-то еще.
— О нет, сэр, я желаю получить назначение, сэр, я только хотел уяснить, что я должен буду делать.
— Хорошо, вы получите полную разработку похода. Вы идете от Тайваня до Шанхая, делаете поворот и следуете прямо в Нанкин.
— Это — окончательный план?
— А что вы еще хотите узнать?
— Я не пытаюсь гнать волну, адмирал, но мне кажется возможным некоторое сопротивление со стороны китайцев моему плаванию по реке Янцзы, даже если оно — для сбора образцов грязи.
— Китайцы никогда не посмеют напасть на военный корабль Соединенных Штатов Америки! Они знают, что мы примем ответные меры немедленно.
— Тогда позвольте следующий естественный вопрос. Если вдруг потребуется, могу ли я рассчитывать на поддержку других наших кораблей?
— Конечно! Шестой флот будет готов полностью защитить вас.
— Но Шестой флот размешен в Средиземном море…
— Я ЗНАЮ, ГДЕ размещен Шестой флот. Мы не можем давать вам прикрытие от Седьмого флота, занятого войной во Вьетнаме; Тихоокеанский флот в Пёрл-Харборе на маневрах. Так что единственные доступные для непредвиденных обстоятельств корабли — из Средиземноморья. Вам, вероятно, придется продержаться под атакой до получения помощи оттуда.
— Чем же обороняться, сэр?
— У офицеров есть кортики, а матросам раздадим абордажные сабли из Музея флота. А если что-то случится, вы сделаете мне «динь-динь», и мы тут же будем у вас.
— Приятно сознавать, что я могу рассчитывать на вас, адмирал. Сэр, возможно, это глупый вопрос, но будет ли у меня возможность взорвать корабль, если вы не сможете добраться ко мне вовремя?
— Почему вы хотели бы взорвать хороший боевой корабль?
— Чтобы «им» не досталось все то секретное, что добывает грязь со дна.
— Знаете, коммандер, прежде чем пересечь мост, до него надо добраться. Подозреваю, следующий ваш вопрос будет о том, что вам делать, если вас захватят. Ха-ха-ха! Вот это был бы номер! А почему вы не смеетесь, коммандер?»
Параллельно военно-морской Следственной комиссии собственное расследование провело объединенное разведывательное сообщество, включая ЦРУ и разведки родов войск. Они пытались определить ущерб от потери «Пуэбло» со всем его содержимым. Аналитики проанализировали до 8000 разведывательных сообщений из стран социалистического лагеря и пришли к выводу, что противник получил непозволительно емкое представление о формах и методах сбора разведданных, особенно в азиатско-тихоокеанском регионе.