На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»

Вознесенский Михаил Борисович

Флот оказался глух к просьбам Бучера уменьшить огромное количество секретных инструкций и руководств на борту, явно ненужных в походе. Ему было категорически отказано в установке средств экстренного подрыва засекреченной аппаратуры. Вообще старая калоша оказалась сплошным парадоксом: она толком не умела ни плавать, ни тонуть.

— Вы обвиняете меня в том, что я не затопил «Пуэбло», открыв кингстоны в момент корейского захвата, — заявил коммандер комиссии. — Должен сообщить, что кингстоны на корабельном днище имеют слишком малое поперечное сечение. По расчетам инженеров верфи, затопление корабля самотеком через кингстон заняло бы двадцать один

с половиной час!

Во время промежуточной стоянки на гавайской базе Пёрл-Харбор Бучер вновь докладывал о возможности развития ситуации по худшему сценарию, чем простое преследование. 2 пулемета 50-го калибра установили только в Японии. Пристрелка оружия не производилась, пулеметные расчеты не получили вообще никакой подготовки.

Адмиралы ерзали в своих креслах, поглядывали на большие круглые часы над дверью справа от них, снова смотрели то на Бучера, то на лежащие перед ними нормативные акты.

— Пулеметы 50-го калибра, — продолжал опальный коммандер, — незнакомы моему помощнику по вооружению, который не получил никакой формальной подготовки по их применению… Одно из последних напутствий, высказанных мне адмиралом Джонсоном в Японии, было следующее: я должен использовать пулеметы только при крайней необходимости, иначе стрельбой я спровоцирую кого-либо к вооруженному нападению на корабль. Я не был уверен в моей способности использовать пулеметы, и не было защиты, позволяющей людям стоять за ними в момент стрельбы.

— После того, как вы остановились и пошли следом за корейским кораблем, предпринимались ли попытки поджечь корабль или уклониться от преследования?

— Нет, сэр. По приказу следовать за ним я приказал двигаться малым ходом и положил руль на пять градусов влево. Я решил, что у меня нет больше возможностей уклониться или сопротивляться… К этому времени мы еще не уничтожили всех секретных бумаг на борту, глубина не позволяла выбросить их за борт, я постоянно думал, как их уничтожить, еще кое на что я был зол, когда все это случилось… Мне казалось, что мы могли надеяться продержаться, успеть уничтожить все секретные документы.

— Вы понимали, что первая попытка северных корейцев высадиться на борт дает вам достаточные основания немедленно начать уничтожение секретов?

— Нет, сэр. Я не знал их намерений в то время… Я не обдумывал этого вопроса, поскольку имел четкие указания не накалять обстановку инициативно, и ожидал обещанной поддержки.

— Вы застопорили ход — зачем?

— Приказали северные корейцы. Я надеялся, что хотя бы таким способом мне удастся вывести корабль из-под огня.

— Вы когда-нибудь задумывались, что вас могут атаковать и что в этом случае вы будете делать?

— Это никогда не приходило мне в голову. Я ничего об этом не читал. Никто из начальников со мной об этом не говорил.

— Когда вы оказались в этой ситуации, какие действия вы сочли наиболее важными?

— Во-первых, информировать командование, во-вторых, успеть уничтожить как можно больше секретных материалов на корабле.

Адмирал Боуэн кивнул кэптену Ньюсому, который начал читать с листа заранее заготовленные вопросы: «Когда вы приняли решение капитулировать, это ваше единоличное решение или вы советовались с вашими офицерами?

— Это мое самостоятельное решение

— Коммандер, определенно одним из наиболее секретных элементов корабля был его персонал, не так ли?

— Да, сэр.

— В таком случае… вы приняли взвешенное решение, что вместе с кораблем вы сдаете и самую секретную

его часть, экипаж?

— Да, сэр, это верно.

Объявили короткий перерыв. В 14.47 кэптен Ньюсом вернулся за судейский стол, заседание Следственной комиссии продолжилось. Настроение ее председателя было мрачным.

— Коммандер Бучер, — начал он, — моя обязанность предать вас военно-морскому трибуналу, если обнаружатся факты… изобличающие вас в нарушении статьи 0730 Устава ВМС США, которая гласит: «Командир корабля не имеет права передавать управление кораблем любым лицам, представляющим иностранное государство; не разрешает никому из подчиненного ему персонала выполнять распоряжения вышеупомянутых лиц до тех пор, пока он располагает властью на борту». Вы, безусловно, советовались по поводу этого щекотливого момента с адвокатами… и не дали никаких показаний в этой связи. Предупреждаю, что все сказанное вами может быть использовано простив вас на процессе военного трибунала.

— Мы внимательно изучили эту ситуацию, — взял слово адвокат Бучера Майлс Харвей, — в свете ваших предупреждений. Относительно событий 23 января 1968 года коммандер Бучер дал показания комиссии достаточно полно и во всех деталях.

Харвей обернулся к своему клиенту:

— Единственный вопрос, коммандер. Скажите, с того момента, как первый северный кореец поставил ногу на палубу «Пуэбло», сколько времени вы имели возможность контролировать свой корабль?

— Ни секунды, — ответил Бучер.

— Полагаю, мы можем продолжить ваш допрос, — сказал капитан Ньюсом. — Вот и продолжим с того момента, когда корейцы поднялись на борт. Что они сделали в первый же момент, не в радиорубку ли отправились?

На лбу Бучера выступили капельки пота. Он прищурился и нервозно ответил:

— Как раз именно так. Они пошли на мостик и в радиорубку. Я в тот момент был обеспокоен появлением корейских истребителей над кораблем, которые тоже открыли по нам огонь. Поэтому я быстро схватил микрофон громкой связи и потребовал от своих людей прекратить управление кораблем… Корейцы поставили в мостике солдат и сами повели корабль… экипаж согнали на бак, и я продолжал настаивать, чтобы мои моряки не сопротивлялись. Американский энсин лежал раненный на полу рулевой рубки до самого прибытия в Вонсан.

— Однако перед тем, как группа захвата высадилась на «Пуэбло», — продолжал капитан Ньюсом, — вы приказали лейтенанту Харрису передать на берег сообщение, что уничтожение секретных материалов не закончено?

— Да, сэр, я приказал.

— Знали ли вы, что вам не хватит времени уничтожить файлы и технику, когда позволили корейцам высадиться на корабль?

— Да, сэр.

— Когда они высадились, вы поняли, что корейцы планировали захватить корабль и увести его в Северную Корею?

— Я не мог знать их намерений. Я мог предполагать такую возможность, но не был до конца в этом уверен.

Адмиралы пристально уставились на Бучера.

— Вы показали, что документы, сложенные вашими матросами в мешки от матрасов, не были удалены с корабля, — сказал адмирал Уайт. — Они были так велики или у вас не хватило времени выбросить их за борт?

— Нет, сэр. Я не могу сказать, почему их не вынесли.

— Коммандер Бучер, — вновь вмешался адвокат Харвей, — была ли какая-то часть секретной корабельной документации не уничтожена?

— Нет. Уничтожено все, что касалось самого корабля. Я отвечаю за это своей подписью, — сказал Бучер, — которая, как известно, уже имеется в материалах дела.