На грани полуночи
Шрифт:
Он вежливо кивнул ей, развернулся и пошел прочь.
Как в сцене из старого вестерна. Широкоплечий парень уходит в закат. Глядя на его удаляющуюся спину, Лив испытывала странное чувство, будто ее бросили.
Глава 4
«Шаг за шагом. Спокойно. Не оглядываясь».
Иначе он вмажет этому лживому куску дерьма Мэддену прямо по носу, а затем утащит Лив в пещеру. Шон чуть не врезался в телефонный столб. В мыслях у него было пусто, руки дрожали, а в животе покалывало.
Уловив липкие, собственнические
Ничего себе! Он думал, что преодолел старую злобу. В конце концов, еще в прошлом любительские попытки Блэра докопаться до него были лишь детской забавой по сравнению с реальными проблемами, с которыми пришлось столкнуться Шону. Вроде сокрушительного удара трагедии, по сравнению с которой вся прочая мелочь ушла на задний план. И Блэр как раз относился к мелочи. Как ничтожный мелкий таракан.
«Не расслабляйся. Контролируй свои желания. Любые действия имеют последствия».
Эти бесконечные проповеди отца и братьев врезались ему в голову и засели в мозгах, как беспорядочное жужжание ментального шума.
Ну, он пытался. Он контролировал свои желания. За исключением желания приблизиться к Лив. У мужского самообладания имеются пределы. Один надменный взгляд этих больших серых глаз превратил его в мычащего пещерного человека.
Может быть, потому, что так выглядели сексуальные пещерные женщины: растрепанные волосы, испачканное сажей лицо, заметное отсутствие нижнего белья. Это можно было бы легко доказать – сорвать одежду, повалить ее на меха и отыметь, как дикое животное.
Боже, она прекрасна. Что за женщина! «Девушка» – это слишком легкомысленное слово. В мире полно девушек. Его адресная книга по швам трещала от номеров их телефонов. «Девушка» – это категория, понятие. Расходный материал.
А вот слово «женщина» вызывало совсем другие чувства. Оно заполняло рот. Цельная, мягкая, загадочная, уникальная, единственная в своем роде, повзрослевшая и созревшая Лив.
У него было много ее фотографий, но, как правило, зимой Лив носила большие свитера и длинные юбки, а летом просторные, мешковатые сарафаны. Такое тело нужно увидеть собственными глазами. Налившаяся грудь покачивалась при каждом движении. А эта попка, эта фигура, изгибающаяся, словно песочные часы, от талии до бедра… Боже! Он считал ее совершенством пятнадцать лет назад, но природа решила выложиться на всю катушку.
Шоколадная помадка, взбитые сливки, орехи и карамельные крошки.
Легкая одежда только подчеркивала каждое движение. Не удивительно, что полгорода выстроилось в очередь, чтобы поглазеть.
Он был в равной степени и свирепым волком, и свиньей, когда дело касалось аппетитных женщин. Он ценил все цвета, размеры и фигуры, хотя больше выделял пышные формы.
Но Лив была в совершенно другой категории женской красоты.
И дело не только в том, как она выглядела, хотя выглядела она сногсшибательно красивой. Было еще что-то, присущее только ей. Что-то царственное и гордое. Величественное. Изящная до мозга костей. Ей плевать на всех. Шон чувствовал себя псом на коврике, не достойным лизать эти крошечные,
От его совсем не приличных слов у нее покраснели щечки, но она все еще была начеку. Возбужденные соски венчали эти подпрыгивающие груди. Какое удовольствие – одними только словами разгорячить и взволновать эту принцессу.
Но это была палка о двух концах. Не было ни куртки, ни коробки, ни сумки, чтобы скрыть сильную эрекцию. То же самое с ним случилось, когда он впервые ее увидел. Он работал на стройке, и бригада застыла на месте, когда мимо прошла дочь босса. Легкая юбка, подпрыгивающие под чопорной блузкой груди, облако темных вьющихся волос, опущенные глаза. Светлая с розоватым оттенком кожа.
Никакого макияжа. Да он и не нужен был.
Все в ней кричало: «Девственница!» Восхитительная, невинная, сочная девственница. Не осознающая своей власти над мужчинами. Она даже не заметила, как вся бригада вытирает слюни с подбородков. Она просто плыла. В другом измерении. Ла-ла-ла.
Он был голый по пояс, из одежды – только ботинки, рваные джинсы и каска. И обливался потом, как кобель. Ни единого чертового шанса скрыть эрекцию, но это не имело ровным счетом никакого значения. Она его не замечала.
Ее сандалии оставляли крошечные, изящные следы в цементной пыли.
Все началось как игра – из желания заставить этого парящего над городом ангела заметить его рожу. Но вскоре игра переросла во что-то более горячее и дикое. Ему было нужно, чтобы она его захотела. Он хотел затащить ее в лес, уложить на ложе из хвои и горных лилий, снять с нее трусики и возбуждать это восхитительное, сладкое девичье тело языком, пока она не начнет умолять его лишить ее девственности.
И он бы подчинился. О, да! Он умирал от желания это сделать.
Но план провалился, когда он безумно в нее влюбился.
Узнав, кто такая Лив, Кев пришел в ярость. «Это девушка не на одну ночь, – нудил он. – Она будет страдать».
«Не будет», – заверял Шон своего обеспокоенного близнеца. Он никогда не причинит вреда Лив. Он поклонялся ей. Даже деньги на бриллиант откладывал.
Мысли о Кеве вновь всколыхнули воспоминания об утреннем сне. «Тебе нужно что-то сделать с машиной Лив», – сказал Кев.
Странно. Он понятия не имел, на какой машине ездила Лив.
Что он почувствовал, когда она спросила о Кеве? На секунду почудилось, будто Кев и не умирал вовсе. И ничего плохого не произошло.
Кев получил докторскую степень, стал известным ученым, опубликовал свои работы, наполучал наград, запатентовал удивительные изобретения, влюбился, женился, у него были дети. Вся последовательность гипотетической жизни Кева пронеслась в его голове в мгновение ока.
О боже, как было больно, когда обрушилась реальность, вернув его с небес на землю.
Сосущая дыра в животе превратилась в кратер. Ему пришлось быстро уносить оттуда ноги. Разрыдаться прямо в центре Эндикотт-Фоллз – чертовски плохая идея.