На грани полуночи
Шрифт:
У Шона ушло некоторое время на то, чтобы снова надеть футболку. И, конечно же, спереди на футболке остался черный отпечаток ее руки, как будто она схватила его за грудки и крепко сжала. Он взглянул на отпечаток. От его улыбки у Лив затряслись колени.
– Ты сделал это, чтобы я перестала плакать, да? – обвинила она его.
– Нет. Слезы меня не беспокоят, – отозвался Шон. – Просто, когда мне смешно, я должен попытаться рассмешить кого-то еще. Ничего не могу с собой поделать. Такая вот навязчивая
– Спасибо, конечно, но у меня нет ни малейшего желания слушать о твоих навязчивых идеях. Лишняя для меня информация. – Она громко хлюпнула носом и рукой вытерла с лица пот. – Жаль твою футболку.
Шон нежно провел рукой по черному пятну и ответил:
– А мне нет. Никогда теперь не буду ее стирать. Думаю поставить ее в рамку.
У Лив перехватило дыхание. Она уставилась на свою руку. Его взгляд просачивался прямо в ее мысли, воспоминания, фантазии. Похоже, этого ему хватило, чтобы сделать собственные непостижимые выводы. Его губы изогнулись, как будто то, что он увидел, давало ему право на любые вольности.
– Мысль о том, как ты обращаешься с инструментами, действительно возбуждает, – сказал он.
– Я… – запнулась Лив, – поверить не могу, что ты такое ляпнул.
– Так поставь меня на место, – сказал Шон. – Вы, Ваше Божественное Высочество, наследная принцесса Эндикотт-Фоллз. Кто смеет так с вами обращаться?
В самом деле, кто? Слишком поздно она осознала, что облизывает губы.
– Ты никогда не остаешься на месте, куда тебя ни поставь.
Шон пожал плечами.
– Это правда. Мысленно я вижу тебя, всю такую гладкую и сильную. С пилой в руках. Ты доминируешь над ней. Мышцы сокращаются. Капает пот. Повсюду летят опилки. Металл скрежещет.
– Надо же, да из тебя дерьмо так и прет, – заявила Лив. – Прекрати сейчас же.
– Ругай меня. Покажи, кто тут босс. – Его глаза заблестели. – Именно это мне и нужно.
Она снова закрыла лицо.
– Прекрати меня дразнить, – пробормотала она в перерывах между беспомощным истеричным смехом.
– Еще нет. Я падаю на колени и предлагаю тебе холодное пиво. Ты опрокидываешь бутылку. Капля скатывается вниз, дрожит на твоей ключице и продолжает скользить. И вот тогда я падаю ниц… и молю о пощаде.
Она вспомнила его очаровательные уговоры, которое могли заставить ее согласиться на все, чего он хотел. Но, в конце концов, ему это оказалось не нужно. Или она не нужна.
Лив отступила. Она не могла угодить в эту сладостную ловушку.
– Итак, – весело произнесла она, – как поживают твои братья?
Глаза Шона прояснились, когда он переключился с открытого соблазнения на вежливую любезность. Его рот дернулся в усмешке.
– Замечательно, – сказал он. – Дэви и Кон счастливо женаты. У Кона скоро будет ребенок.
– Это потрясающе! А как Кев?
Лицо Шона застыло. От холодной вспышки в его глазах у Лив мороз пошел по коже.
– Нет, – ответил он. – Разве ты ничего не слышала о Кеве?
Лив почувствовала, как желудок сделал сальто.
– Слышала? Что я должна была слышать?
Шон прочистил горло.
– Кев умер. Сбросил свой грузовик с обрыва. – Он сделал паузу, сверля ее глазами. – Ты действительно ничего об этом не знаешь?
Лив несколько раз пыталась произнести хоть слово, но голосовые связки отказывались работать.
– Нет, – прошептала она наконец. – Той же ночью я уехала. Меня посадили в самолет до Бостона. Никто ничего мне об этом не говорил.
– Конечно, тебе не говорили, – сказал он. – С чего бы вдруг тебе спрашивать?
Укол достиг цели. В устах Шона слова звучали так, будто ей было плевать, а это несправедливо.
Но в его глазах отражалась старая боль. И обижаться из-за прошлого перед лицом его потери как минимум мелочно.
– Мне очень жаль. Кев был особенным.
Шон молча кивнул, принимая ее слова.
Лив сглотнула, прежде чем задать следующий вопрос:
– Так, э-ээ, это было…
– Самоубийство? – Шон вздернул подбородок. – Так говорят. Кто знает?
– А как же то, что он сказал мне? О парнях, пытавшихся его убить?
Шон ответил не сразу:
– Мы не нашли никаких доказательств, что это правда.
Ей потребовалась минута, чтобы все переварить.
– Значит, это было… он был…
– Да. Параноидальный бред. Мания преследования. Как у нашего отца. Таково, во всяком случае, официальное заключение.
Горечь в его голосе побудила Лив спросить:
– А у тебя какие выводы?
– Мои выводы ни черта не стоят. Я держу их при себе.
Лив не знала, что сказать. Вернее, думала она о многом, но ничто из этого не казалось подходящим. Например: схватить его за горло и заорать, что он не должен был проходить через все это без нее.
Тупой ублюдок. К горлу Лив подступил ком.
– Какого черта? – К ней бежал Блэр, лицо его было встревоженным. – Лив! С тобой все в порядке? Выглядишь так, будто плакала. Он…
– У меня глаза заслезились, – быстро произнесла она. – От дыма.
Блэр дал ей платок. Когда Лив подняла голову, Шон с Блэром с любопытством и враждебностью глазели друг на друга.
– Я удивлен, что тебе хватило наглости сюда заявиться, – сказал Блэр.
Шон приподнял брови:
– Хотел удостовериться, что с Лив все хорошо.
– С Лив все в порядке, – процедил Блэр. – Мы о ней заботимся.
– Тогда оставляю тебя в его заботливых руках, – сказал Шон Лив. – И не принимай все так близко к сердцу, принцесса.