На грани полуночи

Маккена Шеннон

Он же набрал и распечатал для нее карточки.

– Позвоните мне, если что-нибудь узнаете, хорошо? – сказала она.

Боливар кивнул и положил визитку в карман. Синди побежала в свою комнату, надеясь, что ее поиски к чему-нибудь приведут. Все, что у нее было, – это ощущения, энергетика, слухи. Щекотка в области шеи.

Это раздражало. Может быть, в этом и заключается работа детектива. Синди бы сошла с ума. Слава богу, что она музыкант.

Черт возьми, она отчаянно надеялась, что сегодня вечером группа произведет фурор. Чтобы прогнать прочь все сегодняшние

волнения, ей понадобится серьезный, вдохновляющий экстаз.

Глава 19

Профессор Сидни Бек глазел через стекло на красивую задницу стройной соблазнительницы, когда та уезжала на велосипеде. Затем он побрел обратно в гостиную и тяжело опустился в кресло. Выпил несколько стаканов чая, съел оставшееся печенье с пеканом, механически похрустывая, затем налил последние полстакана, подошел с ним к бару и разбавил ромом. Проглотив содержимое, он почувствовал себя спокойнее.

Когда зов природы стал слишком сильным, чтобы не обращать на него внимания, профессор пошел в ванную и справил малую нужду. Его сердце билось, но удары казались слабыми, неощутимыми и далекими, будто мышки, снующие на крошечных лапках. Кровь не поступала к мозгу и налитым свинцом конечностям. Он уставился на свое мясистое плоское лицо, на двойной подбородок, на выступающие на щеках вены. Печенье с пеканом Эмилианы превратилось в агрессивно кислый гудрон, который смешивался и пенился, обжигая пищевод.

Макклауд. Он мертв уже пятнадцать лет, а по-прежнему заставляет его чувствовать себя коррумпированным убогим мошенником. Не то чтобы он когда-то тыкал этим Беку в лицо. Кевин не был высокомерным, не хвастал своей гениальностью. Ему это было не нужно. Ему никогда не приходило в голову смотреть свысока на других, менее одаренных смертных, а ведь всем им до Кевина было далеко. У него было все: и гениальность, и спокойная уверенность в себе, и молодость, и красота. Бек так завидовал Макклауду, что готов был его убить.

А может, он так и сделал. Ну уж нет. Не нужно брать на себя этот груз. Все, что он сделал, – это дал ему номер Остермана и сказал, что результаты исследования могут его заинтересовать. Здесь были замешаны деньги. Минимальные затраты времени. Вот и все, за что он был в ответе. Он не знал, что произойдет.

Он не принуждал Кевина звонить и принимать в этом участие. Не заставлял подвергать себя риску.

Да, Остерман специально просил очень умных молодых людей, у которых нет толпы родственников, но Беку и в голову не пришло, что этот человек замышляет что-то плохое. Да и зачем ему это? Он и представить не мог, как ужасно все закончится. Его карьера, дом, акции «Хеликс», игрушки, привилегии, горячие ванны с улыбающимися молодыми девушками – все это было построено вокруг одной страшной тайны. Если ее нарушить, то разрушится все.

В конце концов, ущерб уже нанесен. Молоко пролилось. Если он все равно катится в ад, почему бы не уменьшить потери и не попытаться насладиться этим?

Бек рассматривал свое невыразительное обвисшее лицо. Настоящий старик, хотя ему едва исполнилось пятьдесят. Он побрел в свой кабинет с видом

на реку Эндикотт. Когда окна бывали открыты, он слышал рев водопада. Сейчас же он ничего этого видел и не слышал. Просто загрузил компьютер, поднял телефонную трубку и набрал номер.

– Бакалавриат, – ответил звонкий женский голос.

– Эйлин? Здравствуйте, это Сидни Бек, – сказал он самым теплым и веселым тоном, на какой был способен. – Надеюсь, вы замечательно провели лето.

– Здравствуйте, профессор! Так и было, спасибо. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Вообще-то, да. Не могли бы вы прислать мне по электронной почте результаты успеваемости одной из моих бывших студенток? Мой друг проводит с ней собеседование для приема на работу.

– Конечно, профессор. Как ее зовут?

– Синтия Риггс, – ответил он.

– Минуточку. – Он прослушал фоновую музыку, нервно притоптывая ногой. Эйлин вернулась на линию: – Профессор? Вы уверены, что это тот самый человек? Эта девушка специализировалась в музыке. И по ее успеваемости я вижу, что она едва сдала ваш курс.

– На самом деле, э-э, мой друг музыкант, – сымпровизировал Бек.

– А! Ясно. Тогда отправляю файл. Вам нужно ее фото?

Бек был поражен.

– У вас есть фото?

– Конечно, в файлах всех наших студентов. Вам оно нужно?

– Ну, да, – рассеянно ответил он. – Пожалуйста, пришлите и его тоже.

Вот и все, документы были в его почтовом ящике. Бек открыл jpg-файл и уставился на милое личико Синтии. Он думал о том, какой теплой была кожа у нее на плечах. И какой ледяной эта кожа будет через пару дней. Соблазнительное стройное тело будет лежать на столе патологоанатома. Ему все равно гореть в аду. Уже не важно, какие грехи он совершил. И, кроме того, никто не заставлял эту идиотку задавать глупые вопросы. Он ничего не сделал. Она сама во всем виновата.

Бек набрал номер. Ответили сразу.

– Бек?

– Да! Доктор Остерман? Как дела? Мы не виделись уже…

– Ближе к делу, Бек, – прервал его Остерман. – Я очень занят.

Бек проглотил свою злость на высокомерие этого человека.

– Ах. Да. – Он прочистил горло и нервно рассмеялся. – Я подумал, вам будет интересно узнать о странном визите моей бывшей студентки. Она задавала вопросы о Кевине Макклауде.

Остерман помолчал.

– Какие вопросы? Кто она? Выкладывай.

– Она спрашивала о «Полуночном проекте», – выпалил Бек. Тишина с другой стороны провода стала какой-то другой. Бек вдруг почувствовал себя виноватым. Как будто весь этот хаос произошел из-за него.

– Она сказала, что нашла его записную книжку и хочет написать книгу. – Он снова засмеялся. – Зная эту молодую особу, сомневаюсь, что у нее такой глубокий интерес, – пролепетал он. – Не самый светлый ум, хотя она компенсирует это другими средствами…

– Имя, Бек. Не трать мое время.

Бек уставился на сияющую улыбку девушки и сделал еще один шаг на пути к адскому пламени.

– Синтия Риггс. Она преподает в «Колфаксе». Возможно, проживает в летней студенческой резиденции. У меня… у меня есть фото.