На грани свободы
Шрифт:
Как бы то ни было, Пабло продолжил говорить.
— Я слышал, почему ты здесь оказался, — сказал он.
Наклонившись вперед и положив руки на колени, я медленно и глубоко вздохнул. Я заметил, что цемент под моими кроссовками растрескался, и слегка поддел его пальцем, чтобы отбросить отбившийся кусок прочь.
— Я здесь уже все знаю, — сказал Пабло, — так что, если у тебя есть какие-нибудь вопросы или еще что-нибудь нужно…
Его голос затих, стоило мне вздохнуть и мрачно на него посмотреть.
На его предплечье я заметил шрам,
— Я что, похож на того, кому есть до этого дело? — спросил я его.
Он остановился и нервно облизал губы.
– Нет, — признался он, заглядывая в карман, чтобы вытащить другую сигарету. — И все-таки, если тебе что-нибудь понадобится, я тебе помогу. Во всяком случае, пока я здесь.
Мои глаза прошлись по нему. Его торс был достаточно мощный, но ноги были не такими сильными. Он или делал много упражнений на подъем и занимался физическим трудом, или он просто ненавидел делать приседания, поэтому не натренировал свои ноги так же хорошо, как руки. У него было множество скучных татуировок, которые, очевидно, делал начинающий художник, вероятно, в обмен на кокс, и коротко обрезанные черные, жирные волосы.
Я следил за сигаретой, у него во рту, и подумал, чем, интересно, сейчас занимается Джонатан. Тотчас всплыли четкие воспоминания, как я стоял, прислонившись спиной к стене гаража, чтобы украдкой покурить сигареты с молоденьким рядовым из моего отряда.
— Есть лишняя сигаретка? — спросил я.
— Конечно, — ответил Пабло.
Он протянул мне сигарету и коробку спичек. Было слишком ветрено, чтобы использовать спички, поэтому он передал мне свою сигарету, чтобы я смог прикурить. Дым опалил мои легкие, и было в этом что-то очень знакомое и в то же время давно забытое. Пришлось сделать несколько попыток, прежде чем я приноровился снова затягиваться сигаретой.
Пабло все время, пока я не скурил сигарету и не искрошил ее в трещину в цементе под моими кроссовками, молчал. Я в течение минуты пытался восстановить нормальное дыхание, в то время как мои легкие старались вспомнить, как бороться с дымом и всем остальным дерьмом, которое напихано в сигареты.
— Будешь еще?
— Не сейчас, — ответил я. — Спасибо.
— Дай мне знать, — сказал Пабло. — Если захочешь, я могу тебе достать еще.
Я кивнул. Хотя и не был уверен, действительно ли я захотел бы повторить. Легкие все еще горели, и я пару раз кашлянул, что заставило Пабло тихо засмеяться. Он пожал плечом, когда я, подняв бровь, посмотрел на него.
— Теперь ты меня убьешь за то, что я считаю это смешным? — спросил он.
Раньше – в другие времена – я бы так и сделал.
— Нет, — в конце концов, сказал я, — я сейчас не в настроении.
Он в очередной раз засмеялся, но на этот раз это был нервный смех. Он, кажется, понял, что то, что я сказал, на самом деле не было шуткой, и ему было бы лучше вспомнить кто я такой. Возможно, я немного заблудился внутри себя, но больше никому это не нужно было знать.
— Значит, мне повезло, — наконец сказал Пабло, коротко выдохнув через нос. — И все же, пока я здесь, то могу помочь, если тебе что-нибудь понадобится. Хочешь травку?
— Я с этим дерьмом не связываюсь, — сообщил ему. Даже когда мое подразделение нуждалось в небольшом уходе от действительности, и можно было тайком покурить немного травки, я никогда этим не баловался. И никогда не останавливал других, но мне совсем не нравилась идея самому потерять контроль. Даже выпить больше пары бутылок пива или стакана хорошего скотча было для меня редкостью.
— Ну, если что-нибудь надумаешь, я рядом, мужик.
— Спасибо, — я этого не хотел, но ответ вылетел автоматически. Мне было наплевать на какого-то наркокурьера и на то, что он мог пронести в мою гребаную тюремную камеру. Возможно, он считал себя здесь полезным для всех и каждого, но не для меня.
Я ничего не хотел.
Спустя час мы все вернулись в общую зону, которая не была тем местом, где бы мне хотелось находиться. Поэтому, в связи с отсутствием каких-либо вариантов получше, я направился в свою камеру и встал, прислонившись головой к торцевой стене, откуда мог видеть из окна улицу.
В архитектурном плане здание тюрьмы было довольно странным. Оно было треугольной формы, а не обычной прямоугольной, и с улицы люди видели расположенные на всем двадцати семи этажном здании узкие двухметровые окна камер. Многие сравнивали стороны здания с устаревшими перфокартами из-за оконных прорезей на светло-желтых цементных стенах.
Я не знал точно, на каком этаже находился, но мог сказать, что довольно высоко – а именно в верхней половине почти тридцати этажного здания. Посередине узкого окна сверху вниз был установлен металлический прут на тот случай, если кто-нибудь был достаточно сумасшедшим, чтобы попытаться сбежать с такой высоты. Сумасшедшие или нет, но некоторые пытались, а парочка даже в этом преуспела. Вид из моего окна, обращенного на юг, был отстойный. Я мог видеть библиотеку Гарольда Вашингтона, но это не меняло дела. Все классные вещи были на севере и востоке.