На грани тьмы
Шрифт:
Услышав последние слова, президент поднял глаза к потолку, но ничего не сказал. А Фрогне, ни на кого не глядя, продолжал спокойно, вполголоса рассуждать:
— Многие рассчитывают на победу Наварино. Это и вы хорошо знаете, генерал. Разумеется, генеральный штаб исключение, но в министерстве внутренних дел немало сотрудников думают, что после выборов Наварино даст им больше, не станет держать на коротком поводке контрразведку, разрешит жестко разделаться с левыми. Они считают нашу внутреннюю политику в этой области слишком мягкой.
— Значит,
— Без доказательств ничего нельзя утверждать, — осторожно ответил Фальконер, — но кое-какие признаки подозрительны. Например, что это произошло именно накануне выборов.
В дверь проскальзывает секретарь, по всему видно, что ему хотелось бы сделаться невидимкой. Он молча протягивает президенту записку и неслышно удаляется.
— Вот, пожалуйста! — встает президент; его собеседники тоже вскакивают. — Это донесение о том, что министр внутренних дел разослал по столице и провинциям своих соглядатаев и начались повальные обыски и аресты левых.
— Лучшего предлога ему не сыскать, — говорит Фрогне, водя носком ботинка по рисунку ковра. — Но это не изменит тяжелой ситуации.
— Что произойдет, если производство бактериологического оружия получит огласку? — спрашивает президент.
— Первый шаг — опровержение! — решительно говорит Фальконер. — Представитель правительства заявит, что в институте ведутся исключительно сельскохозяйственные исследования.
— Но ничем не прикрыть фактов, если разразится эпидемия. Наше опровержение гроша ломаного не будет стоить! — замечает Стейдел. — Самое большее, что мы сможем сделать, — заверить, что эпидемия вызвана какой-нибудь другой болезнью.
— Если это действительно дело рук наших политических противников, они легко загонят нас в угол, — хмурится Фрогне.
— Пока мы вынуждены ждать. — Президент изрекает свою любимую фразу, которой пользуется главным образом во время телевизионных выступлений.
— Другого нам и не остается, — с горечью заключил Фрогне.
— Подождем еще? — спрашивает Бренн Эберта.
Тот подходит к окну, долго глядит на второй этаж главного здания, потом отвечает вопросом на вопрос:
— Канализационные тупики перекрыты?
— Я сразу вызвал коменданта института, он превосходно знаком со всеми помещениями, и приказал перекрыть выходы канализационных каналов, водопровод, запереть гаражи и котельные. Электричество отключено, телефоны прослушиваются полицией. — В голосе майора звучит обида. Он не новичок в своем деле. Он начальник лучшего в стране отряда коммандос.
Но голова Эберта, очевидно, занята другими мыслями, он не замечает нюансов в тоне Бренна.
— Скоро полдень, а они все еще молчат, — говорит он.
— Тянут время, — предполагает Трааль.
— По-моему, не случайно. На что-то рассчитывают, — размышляет вслух Эберт.
На холме у Малагского моста
— Может, это розыгрыш? — сомневается Пьетро, беря в руки магнитофон, но, взглянув на сумку с рацией, умолкает.
Масперо выключает мотор. Кладет рацию на колени, вытягивает антенну. Пьетро внимательно осматривается по сторонам. Кудрявый, с бачками, в распахнутой на волосатой груди красной с синим рубахе, весельчак и слегка циник, Пьетро работает в одной из четырех частных «независимых» радиокомпаний города, в «Радио Маддалена». Его обязанности там, пожалуй, напоминают функции Масперо в «Мустанге». Не раз бывало, репортеры помогали друг другу в подобных ситуациях. Тем охотнее, что они не конкуренты.
— Вытяни антенну из окна, и начнем. Скорей бы с этим развязаться, — говорит Пьетро.
Масперо включает рацию, зажигается маленькая зеленая лампочка. Журналист подносит к губам микрофон:
— Вызываю «Флору»! «Флора», «Флора», откликнитесь, перехожу на прием!
Некоторое время Масперо слышит только тихое гудение. Будто из космоса доносится. Вероятно, так гудят далекие миры… Он повторяет вызов. И слышит спокойный, твердый мужской голос:
— Я «Флора». «Флора» слушает. Кто вызывает?
— Виктор Масперо из «Мустанга». И Пьетро Хаутас из «Радио Маддалена». Если вы согласны, мы сделаем о вас репортаж.
— Валяйте! Правда, времени у нас немного.
Первый вопрос задает Масперо:
— Где вы сейчас?
— В так называемом Исследовательском институте сельского хозяйства. В двенадцатом районе города.
— Почему в «так называемом»?
— На самом деле это заведение принадлежит военному министерству. С ведома правительства и при его материальной поддержке здесь уже три года ведутся опасные опыты.
— Что вы имеете в виду под словом «опасные»?
— То, что здесь производят, может в течение нескольких дней истребить целый город, целую страну.
— Это звучит неожиданно. Не расскажете ли подробнее?
— В моих руках доказательства. Жаль, что вы не можете их увидеть. Цель опытов, которые здесь ведутся, — изготовить для армии бактериологическое оружие.
— Насколько мне известно, подобное оружие и опыты по его производству запрещены международным соглашением, — говорит Масперо. — Если все, что вы сказали, правда, это настоящая «бомба»!..
— Повторяю, опыты ведутся с ведома нынешнего правительства и лично президента Ореллона, больше того, поощряются ими.
Микрофон перехватывает Пьетро:
— «Радио Маддалена»! Слушателей очень интересует, кто вы такие.
— Мы бойцы Третьего фронта.
— Террористы?..
— Не наклеивайте ярлыки на тех, кто пытается противостоять несправедливости ущербного, изнеженного общества.
— Вы считаете, что боретесь конструктивным образом? Я имею в виду ограбления банков, поездов, угон самолетов, ответственность за которые вы брали на себя…