На грани войны
Шрифт:
Мороз обжег ему лицо. Лиам перевел М4 в положение минимальной готовности пальцами, которых почти не чувствовал.
— Тебе не следовало этого делать. Это было опасно.
— Меня мучила совесть.
— Совесть — только мешает.
— Нет, это не так. Она не дает нам стать монстрами.
— Ты говоришь, как Ханна.
Бишоп натянуто улыбнулся.
— Ханна — умная, проницательная женщина.
Лиам покачал головой. С этим не поспоришь.
— Нам нужно попасть в рыболовный магазин.
Лиам продолжал
— Мы не избавились от угрозы.
— Думаешь, они попытаются что-то сделать?
— Они могут подстрелить нас и заявить, что это произошло из-за перестрелки — или что мы стали жертвами нападения.
— Верно подмечено. — Бишоп остался внутри линии деревьев, переключил рацию на частный канал и поднес ее ко рту. — Ноа? Ты в пути с остальными? Мы на Лемон-Роуд с Лютером.
— Нет, — ответил Ноа. — Мне нужно допросить трех пленников.
Бишоп помрачнел. Пастор хотел рассказать Ноа о том, что они только что обнаружили; это читалось на его лице. Лиам покачал головой в знак предупреждения.
Бишоп неохотно согласился, наклонив подбородок.
— Я бы хотел, чтобы ты находился здесь, шеф.
— Все будет хорошо, — рассеянно ответил Ноа. — Скоро увидимся.
Бишоп вздохнул и завершил разговор.
— Мы не можем ему доверять, — только и сказал Лиам. — Ты знаешь это.
По лицу Бишопа пробежала тень.
— Как же сильно я хочу, чтобы это было не так. Я продолжаю надеяться и молиться о лучшем, но…
— Он выбрал свою сторону. И она не наша.
Бишоп какое-то время молчал.
— Мы не знали, с чем или с кем столкнулись. — Его лицо стало пепельным. — Мы убили невинных людей.
— Они не были невинными.
Бишоп согнулся вдвое, тяжело дыша. Его дыхание вырывалось наружу клубами пара.
— Я убил человека. Не солдата, не вражеского повстанца. Просто человека. Мужа, брата, отца.
Лиаму тоже было тошно, но он не мог погрязнуть в сожалениях, вине и упреках. Солдат терял себя таким образом.
Они сделали то, что должны были сделать в тот момент. Они действовали на основе имеющейся информации. Это лучшее, что мог сделать человек. Остальное нужно отпустить, иначе оно сожрет тебя заживо.
— Они напали на наш город. Если бы они добрались до школы, то убили бы безоружных мужчин, женщин и детей. А если бы они добрались до Тэнглвуд-Драйв? Они бы убили там всех. Не забывай об этом.
Челюсть Бишопа сжалась. Его все еще мутило, но он выпрямился
— Ты прав. Понимаю, что ты прав. Но это не делает случившееся менее ужасным.
Лиам не мог не согласиться. Он осматривал дорогу, деревья, рыболовный магазин, ища движение или отблеск винтовочного дула. Несколько птиц щебетали из группы вязов позади них.
Его плечи напряглись, все чувства обострились, внутри него завязалась тревога. Но ничего не происходило. Ополченцы оставались в укрытии, ожидая прибытия подкрепления.
— Следовало
Бишоп бросил на него острый взгляд.
— Ты слышал старика. Десото не одинок. Они все воры и убийцы худшего пошиба.
Рот Бишопа сжался.
— Я знаю. Мы должны избавиться от них. Добиться того, чтобы они никогда не вернулись.
— Есть только один способ сделать это. Если мы изгоним их из Фолл-Крика, они вернутся. Или начнут охотиться на других отчаявшихся людей. Они уничтожат все и всех, чтобы получить то, что им нужно.
— Ты думаешь, нам нужно их убить.
— А ты нет?
Бишоп на мгновение замолчал. Он смотрел сквозь деревья на дорогу и приближающиеся снегоходы.
Лиам следил за выражением лица Бишопа, ждал, что он вздрогнет, покраснеет. У большинства мужчин на такое не хватало духу.
— Согласен.
Лиам удивленно сдвинул брови. Пастор удивил его. Он не уклонялся от правды или ее последствий.
— Ты снова прав, — отметил Бишоп. — Мы не можем запереть их в тюрьме. Нам не к кому обратиться, чтобы разобраться с этим. Пока закон и порядок не будут восстановлены, у нас нет выбора. Я могу ненавидеть это, но истина не становится меньше.
Бишоп провел руками по АК-47.
— Это кажется непосильной задачей. Несколько человек против пятидесяти бойцов с лучшим оружием и большим количеством патронов? Как Давид против Голиафа.
— Я не так хорошо знаю Библию, но разве Давид не победил?
Бишоп посмотрел на него. Широкая улыбка расплылась по его лицу.
— Так и есть, друг! Так и есть!
Они ждали, пока снегоходы приблизятся. Их оказалось пять — два двухместных и три одноместных. Снегоходы остановились возле магазина рыболовных снастей. Позади них на холме с ревом остановился пикап.
Офицеры Хейс и Рейносо спрыгнули с синего «Сузуки» и сняли шлемы. Несколько ополченцев последовали их примеру. Хейс был грузным мужчиной лет пятидесяти, форма на нем сидела мешковато, как будто он сильно похудел.
В эти дни похудели все. Все кроме ополченцев.
— Они хорошие ребята, — сказал Бишоп.
— Ты уверен в этом?
— Временами нужно кому-то доверять, друг.
— Не уверен.
Лиам доверял Ханне. Настолько сильно, насколько могло выдержать его покрытое шрамами сердце. Он обжигался слишком много раз; он слишком хорошо знал слабости человечества.
Бишоп начал пробираться сквозь деревья к дороге.
— Розамонд ничего не станет предпринимать, если рядом будут полицейские. Я знаю, как она думает. И Саттер следует ее примеру — пока что. Что бы он ни делал, он будет делать это тайно. Засада или несчастный случай. Или он рассчитывает утопить нас в реке, и мы просто исчезнем.