На Грани

Эндрюс Илона

— Я прослужил с ним семь лет в той части, где ты продержался всего пятнадцать минут. Если бы тебе удалось там задержаться, а не мочиться на себя и бегать, как собака, поджав хвост, ты бы все понял. Если я кому-то и обязан хоть каплей верности, так это ему. Не тебе. Хорошо, что ты решил стать Богом, потому что я собираюсь отправиться туда, где никто не страдает.

— Тогда решено. — Кассхорн поднял руки. — У вас нет священника, чтобы совершить последний обряд, но не бойтесь. Ибо я даю вам ваше отпущение грехов и мое причастие. Я прощаю вас за ваши прошлые

грехи, и я приму вас в свое лоно, приняв ваши тела и силу.

— Приступим к делу, — сказал Деклан.

Кассхорн сорвал с себя плащ. Его тело больше не было человеческим. Его конечности были длинными и мускулистыми, пальцы — гротескно большими и когтистыми. Его кожа стала пурпурно-желтой. Шипы пронзали его позвоночник, поднимаясь гребнем над сгорбленными плечами. Его лицо утратило всю человечность. Его глаза светились серым светом. Вторая пара глазных щелей, узких и изогнутых, сияла на его щеках. Он открыл рот и показал им лес кроваво-красных клыков.

Позади Розы кого-то вырвало.

Деклан повертел меч в руке.

Кассхорн попятился назад и издал резкий хриплый визг.

Гончие хлынули из-за его спины двумя потоками.

С нечеловеческим рычанием Уильям врезался в них. Он стал похож на демона. Полетели тела, брызнуло серебро. Они навалились на него, и он раскидывал их быстрее, чем она успела следить. Психический пронзительный звук, полный безумной радости, пронесся сквозь бойню, и Роза поняла, что это смеется Уильям.

От Кассхорна поднялись завитки темной магии: черные прожилки с грязными прожилками фиолетового и желтого цветов. Он вцепился когтями в воздух. Темная магия заструилась к Деклану. Глаза Деклана побелели. Волна вспышки вырвалась из него. Они столкнулись друг с другом: ослепительная белизна на фоне болезненного пурпурного сияния. Огромное давление ударило Розу, едва не сбив ее с ног.

Церковь содрогнулась.

Позади Кассхорна раскололась опорная балка.

Порезы на лице Деклана кровоточили. Она увидела красную полосу на его спине.

Лицо Кассхорна дрожало от напряжения. Его магия нашла опору. И еще одну. Они были слишком устойчивыми, а Деклан был уставшим. Если бы только она удержала его подальше от причала…

Из глаз Кассхорна посыпались серебряные искорки. Он зарычал. Его магия поднялась еще на один фут. Если вспышка Деклана погаснет, все они будут уничтожены.

Роза стояла, нетронутая, невредимая, посреди хаоса, прислушиваясь к звукам ломающейся вокруг церкви и гончих, умирающих от ножа Уильяма, и понимала, что ей придется смотреть, как умирает Деклан. Его смерть вызовет цепную реакцию. Один за другим все, кого она знала, тоже умрут, а за ними последует и сама Грань. Она не могла этого допустить.

Роза собрала всю свою силу. Она должна была достать ее из самых глубин, словно вытащить свое сердце из груди. Она сосредоточила ее в одной точке, сжимая свою магию так сильно, что дрожала от напряжения, пытаясь сдержать ее.

Темная магия продвигалась вперед. С кожи Деклана капала кровь.

Ей очень хотелось попрощаться

с мальчиками. Она жалела, что не сказала им, как сильно любит их, и чтобы они не переживали и слушались бабушку. Ей хотелось, чтобы у них с Декланом было еще немного времени.

Роза глубоко вздохнула. Это было так больно, что она закрыла глаза. Затем она открыла их и выпустила свою магию. Она ничего не скрывала. Все, чем она была, все, что делало ее живой, она отдавала все это, чтобы Деклан и мальчики остались живы. Она бы отдала больше, если бы могла.

Магия вырвалась из нее ослепительным лучом света, острая, как игла. Луч пронзил вспышку Деклана и темноту за ней. Она увидела лицо Кассхорна — ужасную маску, широко раскрытые глаза, рот, опущенный вниз в слабом недоумении и ужасе. Она услышала крик Деклана.

Белый луч пронзил Кассхорна насквозь. Две половины его ужасного тела замерли на мгновение, а затем распались.

Чернота набросилась на нее и поглотила целиком.

ТЕМНОТА.

Темнота вокруг, пустота, закрывающая мир, как стена. Если бы только она могла прорваться сквозь нее…

Она не хотела умирать. Она замахала руками, желая подняться и разорвать тьму, но рук у нее не было, и она ничего не могла поделать, пока чернота тащила ее все глубже и глубже в свои глубины.

В темную стену врезалась молния. На мгновение она почувствовала, как руки Деклана обнимают ее, увидела его глаза, услышала, как его губы шепчут снова и снова:

— Не оставляй меня!

Темнота сгустилась, и он исчез.

Дюжина узких полос разорвала темноту, и она закричала, потому что была стиснута в его объятиях, а он вспыхивал снова и снова, вгоняя в нее свою жизнь, его магия дюжиной белых потоков связывала их тела в одно целое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

РОЗА открыла глаза. Дневной свет.

Над ней простирался потолок со слишком знакомым желтым пятном. Оно появилось два года назад, сразу после того, как Джек в своем рысьем обличье загнал на чердак дикого кота. Она давно подозревала, что это кошачья моча.

— А вот и ты, — мягко произнес бабушкин голос.

Роза посмотрела на нее широко раскрытыми глазами. Ее охватил ужас.

— Деклан?

— Живой. Еле-еле, но сегодня утром он съел немного куриного супа, так что я верю, что он поправится.

— А мальчики?

— Хорошо. С ними все в порядке. Тед умер. Тому Бакуэллу пришлось отрезать ногу. Дженнифер и Ру не выжили, но в остальном мы пережили бедствие.

Роза вздохнула.

В голубых глазах бабушки стояли слезы.

— Никогда больше, слышишь? Никогда больше. В следующий раз, когда что-то подобное случится, ты отправишься в Сломанный и позволишь кому-то другому продолжать борьбу!

— Ладно. — Роза протянула руку и коснулась ее руки. — Так и будет.

— Ты была почти мертва, детка. Твоя голубая кровь вытащил тебя с того света брыкающуюся и кричащую.