На Грани

Эндрюс Илона

У них было две смежные комнаты, соединенные дверью и расположенные в конце коридора второго этажа. Номера были чистыми и красивыми. По какой-то причине она ожидала увидеть задымленную средневековую таверну, но вместо этого комнаты были почти современными, за исключением отсутствия электрических розеток, телевизоров или чего-то еще, что должно было быть подключено. Стены были нежно-персикового цвета, полы из золотистой лиственной древесины. В каждой спальне стояла кровать с балдахином и мягкие темно-красные кресла. Скопления изящных стеклянных колокольчиков,

развешанных по стенам, излучали успокаивающий свет.

Трактирщик положил Джека на кровать в правой комнате и удалился. Деклан разместил Джорджа рядом с Джеком.

Роза вошла в ванную и увидела туалет, двойную раковину и душ с огромной ванной, глубоко утопленной в пол. На крючке висел халат, такой обычный, что она чуть не рассмеялась. Внезапно она поняла, что от нее воняет. Она разделась и забралась в душ желая только одного — смыть с себя три дня, проведенные в лесу. Ей потребовалось некоторое время, чтобы разобраться с содержимым скрученных зеленых и синих стеклянных бутылок, но, в конце концов, она вышла, чистая, пахнущая мандаринами и завернутая в пушистое кремовое полотенце.

У них, похоже, не было электричества, но давление воды было превосходным, и вода была горячей. Надо будет спросить об этом Деклана.

Она на цыпочках прошла мимо спящих детей во вторую комнату и ахнула, когда Деклан набросился на нее, сбивая с ног. Его губы коснулись ее губ, и она растаяла. Она так скучала по нему, что чуть не плакала.

Его голос был хриплым рычанием, связанным с потребностью.

— Я скучал по тебе.

Она приложила пальцы к его губам.

— Тише, дети…

Он посмотрел на дверь и громко рявкнул.

— Дети?

Она ахнула, ожидая, что Джек или Джордж влетят в дверь. Деклан распахнул дверь и показал ей мальчиков, спящих в своей комнате.

— Звуконепроницаемый знак, — сказал он, закрывая дверь. — Мы их слышим, но они нас не слышат. Ты можешь кричать сколько угодно.

— Значит, я полностью в твоей власти? — Роза рассмеялась.

Он отнес ее на кровать.

— Сейчас будешь…

МНОГО позже, согретая и до смешного счастливая, она лежала на боку, положив голову ему на плечо и прижавшись к нему всем телом.

— Так это и есть твое представление о медленном и чувственном?

— Ну практически, — сказал он. — Объясни мне эти тридцать дней.

— Это твой шанс передумать, — сказала она ему. — Я боюсь, что ты разлюбишь меня. Я боюсь, что твоя семья возненавидит меня, но ты все равно женишься, чтобы выручить меня, и тогда ты станешь изгоем и будешь винить меня всю оставшуюся жизнь за то, что отрекся от своей жизни.

Его грудь затряслась, и она поняла, что он пытается сдержать смех. Она возмущенно уставилась на него.

— Я хочу дать тебе выбор, идиот. Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что ты обязан это делать.

Он расхохотался. Она застонала и свернулась калачиком.

— Я сделал свой выбор, — сказал он. — На самом деле я сделал все, что было в моих силах, чтобы затащить

тебя прямо сюда, в свою постель, и мне пришлось очень сильно потрудиться. Я не давал тебе повода думать, что брошу тебя. Или убью детей и оставлю их на обочине дороги. Действительно, это было бесценно. Я был немного расстроен.

Она сердито посмотрела на него. «Немного расстроен», по-видимому, означало три дня молчаливого обращения.

Он притянул ее к себе.

— Я делаю это не для того, чтобы выручить тебя. Я делаю это исключительно из эгоистических соображений… я люблю тебя, и я не хочу жить без тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она ему.

— Давай поженимся прямо сейчас, — предложил он. — Утром мы отправимся к судье…

— Тридцать дней, — твердо сказала она. — После того, как твои родители встретятся со мной.

— Ты невозможная женщина, — сказал он печально.

— Ты бы не любил меня, если бы я не была такой, — сказала она.

— И то правда.

Она поцеловала его. Он обнял ее, и она улыбнулась. Завтрашний день принесет новые проблемы, но сейчас она была совершенно и полностью счастлива.

ЗАМОК был огромен. Он раскинулся на вершине холма, как крадущийся дракон: впереди располагался сильно укрепленный вход, похожий на пасть, за ним тянулась стена, словно шея зверя. Небо пронзала круглая высокая башня — нога дракона, а за ней находилась группа укрепленных зданий, окруженных высокой стеной с шипастым парапетом, вьющейся по краю утеса, похожей на массивный ребристый хвост, обрамляющий задние конечности. Коричневый камень, потемневший от времени, усиливал иллюзию. Роза изумленно уставилась на него.

— Он только выглядит сурово, — сообщил ей Деклан. — Внутри все очень открыто. Герцогиня Южных провинций питает слабость к естественному свету и прозрачным занавескам. Это будет быстро, я обещаю. Мы входим, я докладываю герцогу, а затем отправляемся в крепость Камарин. Завтра вечером мы будем дома.

Роза пожала плечами, пытаясь избавиться от напряжения между лопатками. Ее лошадь, уменьшенная версия Гранта Деклана, немедленно отреагировала, пританцовывая на месте. Он купил ее для нее в том первом городе. У каждого из детей была своя лошадь. Джордж скакал естественно, с почти Деклановской элегантностью, в то время как Джек в основном цеплялся за лошадь, царапая ее на каждом ухабе, пока он и его лошадь не бросались в слепой панике.

Путешествие через Адрианглию заняло почти неделю. И у нее, и у детей после первого дня верховой езды остались ободранные внутренние части бедра, и после этого они больше не спешили и не торопились. Это было странное место, чистое и красивое в одних местах, суровое в других. Тут и там местность была усеяна руинами, шрамами старых войн. Она пыталась подготовить себя к тому, что ей может не понравиться Зачарованный мир, но он все больше взывал к ней, со своими участками леса и безлошадными экипажами, и детьми, играющими с магией на обочинах дорог.