На хвосте удачи
Шрифт:
– Ты и сдашь товары представителю Вест-Индской компании! Только Французской. У меня тоже есть патент.
– Патент на грабеж голландских судов?!
– Разве мы грабим? – делано удивился Лис. – Разве мы взяли вас на абордаж? Сам убрал паруса! Ты просто решил вернуть мне должок.
– Должок? За что?
Лис склонился к лицу низенького голландца. Глаза его сузились.
– Помнишь, ты обещал мне довезти моих раненых людей на берег после той заварушки у Кюрасао, помнишь? Мы еще дрались с испанцами за вас, неблагодарных голландцев!
– Я и довез их! – повысил
– Довез, – кивнул пират. – Довез и тут же продал их… И кто угодно это подтвердит.
– Клевета! – чуть не взвизгнул Ван Дейк. – Подлая клевета! Я довез, проследил, чтоб их хорошо устроили, перевязали, даже позвал священников для умирающих…
– Ах-ах! – сказал Лис. Губы его по-прежнему улыбались. Глаза – нет. – А мои бестолковые друзья предпочли добровольно умирать на плантациях или взойти на испанский костер. Что и говорить – неблагодарные сволочи эти корсары! Пересказать тебе, сколько ты получил за каждого? У меня есть подробный отчет секретаря губернатора Кюрасао. Ваша нация счет деньгам ведет точный. Хотя думаю, тридцати сребреников тебе бы было достаточно!
Голландец всем своим видом выражал возмущенный протест, но из осторожности молча. Лис еще мгновение буравил его тяжелым взглядом, потом, словно потеряв к нему интерес, повернулся спиной.
– Голландцев запереть. Ван Дейка – тоже в трюм… Груз пересчитать. Призовую команду – на барк. Идем на Тортугу!
Поглядев вместе с Лисом, как пираты быстро и умело обыскивают голландцев, отбирая у них оружие и кошельки, Нати шагнула вперед и осторожно тронула его за рукав камзола.
– А что со мной?
Казалось, предводитель пиратов просто забыл о пассажире. Оглянулся с удивлением. Насмешливая улыбка вновь зажглась в его желтых глазах.
– А что бы вы хотели для себя, святой отец?
Нати мгновенно ощетинилась:
– Так должно называть лишь Его Святейшество Папу Римского!
– А как прикажете обращаться к вам? Брат…
– Я только послушник! – отрезала Нати. – А хочу я всего лишь попасть, куда направлялся, – на Ямайку.
Лис сокрушенно развел руками:
– Считайте, что сейчас вмешались обстоятельства неодолимой силы. То есть я. Может быть, вам повезет, и кто-нибудь на Тортуге согласится доставить вас туда, куда зовет ваше сердце.
– А если нет?
– А если нет, то придется задержаться на острове. Думаю, вы не пожалеете, это дивное и дружелюбное место. Да и нашим душам так не хватает благочестивых бесед!
Он откровенно над ней издевался, а Нати нечем ему было отплатить – да и пример Ван Дейка не вдохновлял на пререкания. Она вновь посмотрела на палубу и задохнулась от возмущения:
– Эй, это же мои вещи!
Громадный одноглазый пират, вытащивший ее сумку из пассажирской каюты (так пышно называлось помещение размером с гроб, отгороженное переборкой от капитанской каюты), гнусно заржал, потрясая скомканными в громадной лапе юбкой и блузой:
– Твои? Гляди-ка, святоша любит переодеваться в женское платье!
Лис, облокотившийся о релинги юта, произнес весело:
– Может, везет подарок своей подружке?
Еще бы. Нати сшила их перед самым побегом – надеялась, будет во что переодеться, когда благополучно доберется до места.
Пират хмыкнул, прикладывая блузку к своему могучему торсу.
– Да? Ну тогда уж больно тоща подружка, моей милашке это на одну грудь!
Одежда полетела в сторону. Одноглазый, подняв мешок, вытряс его содержимое на палубу. Кружка, ложка, чашка, куртка, сухари и мясо, кошелек с мелкими деньгами, и… Лис неожиданно выпрямился и легко спрыгнул с юта. Меж тем как одноглазый пират озадаченно рассматривал ножи, завернутые в потертую кожу, его капитан схватил туб с картой.
– Что тут у нас такое?
Он достал карту, развернул – и метнул удивленный взгляд в Нати.
– Откуда это у тебя?
– Это мое! – угрюмо повторила та – и про карту и про ножи, которые одноглазый пробовал пальцем. Метнул один: нож задрожал, войдя в древесину мачты.
– Глянь-ка, Лис! Вот это ножички! Где ты их украл, парень?
– Они мои!
– Теперь – мои!
Не отрываясь от карты, Лис произнес рассеянно, как будто пирату требовалось его разрешение:
– Забирай-забирай, Джонни, мальчишка все равно не умеет с ними обращаться.
Ах, не умею?! Тяжелый (испанский, как говаривала Дора) гнев пеленой заволок глаза Нати. Не помня себя, она выхватила из скрытых рукавом ножен кинжал и метнула в уходящего с картой – ее картой! – Лиса.
Брат Иона мог бы ею гордиться – нож воткнулся в плечо пиратского предводителя. Со шхуны донесся крик. Лис вздрогнул и обернулся, точно не понимая, что происходит. Джонни так и застыл на коленях над разбросанными вещами, выпучив на нее единственный глаз.
Замерев, Нати таращилась ответно, медленно осознавая, что натворила. Капитан зажал карту под мышкой и, морщась, вынул из плеча нож. Оценил взглядом причиненный ущерб.
– Ах ты ж… обезьяна в сутане! – взревел пришедший в себя Джонни. Нати попятилась, наткнулась на релинги и затравленно огляделась. Бежать некуда, оставалось только броситься в море…
До того, как это сделают пираты.
Лис успел быстрее своего рассвирепевшего подчиненного – большим прыжком оказался на юте и, схватив одной рукой Нати за шиворот, нещадно затряс в воздухе.
– Ты что наделал, щенок? А? Ты что наделал?!
Полузадушенной Нати казалось, что она сейчас просто рассыплется по косточкам. Голос Лиса гремел над ее головой, отдаваясь в ушах и в голове:
– Испортил мой любимый камзол!
Нати и сама не поняла, что за звук у нее вырвался – то ли жалобное блеяние, то ли неожиданный сдавленный смешок. Так же за шиворот, пересчитав ею все ступени, Лис стащил Нати на палубу и толкнул к штормтрапу.
– Спускайся в шлюпку! Джонни, дай-ка ты мне сюда эти ножички, давай-давай, мне спокойнее будет. Господи Иисусе, ведь засмеют – Лиса подрезал дохлый монашек!
– Я не… – Нати шлепнулась на зад и, вякнув, заткнулась.
Скорчившись на сиденье, она во все глаза рассматривала приближавшуюся шхуну. «Красотка». Лис уже стянул камзол и теперь зажимал пальцами рану.