На исходе лета

Хорвуд Уильям

Подобные разговоры Мистл и Каддесдон слышали и раньше, поскольку даже те, кто осмеливался открыто поддерживать Камень, рассказывали, как в тяжкие времена потеряли связь со своими общинами, и жаловались, что им не помог Камень.

По мере того как они продвигались вперед, в земле становилось все меньше червей. Поля тут были обширнее, а деревьев меньше. С наступлением сумерек зажигались немногочисленные огни двуногих. Иногда по узкой дороге мчалась ревущая сова, сверкая желтыми глазами, и ее рев оглашал всю округу.

Те немногие кроты, что здесь попадались, жили по берегам ручьев

или в рощицах. Они были уклончивы и боязливы, а когда Мистл говорила, что они держат путь в Аффингтон, бросали быстрый взгляд на склон и сразу же отводили глаза.

— Это место заброшено, летописцы ушли оттуда давным-давно, — твердили они. — Говорят, что придет Крот Камня, но он так и не пришел и никогда не придет. Я бы никогда не пошел в те места. Кроты, что туда уходят, никогда не возвращаются обратно.

Каддесдон не сразу сообразил, что, когда кроты говорят, будто грайки боятся идти на север к Камням возле Аффингтона, боятся этого и они сами. Да и он, признаться, испугался бы, довелись идти в одиночку. Возможно, оба они чувствовали, что, не будь рядом спутника, они могли бы повернуть обратно на юг…

— Ты бы мог, Каддесдон, а я — никогда! — твердо заявила Мистл.

Наблюдая изо дня в день, как она упорно идет впереди, Каддесдон понимал, что она говорит правду, и ругал себя за недостаток веры и решимости.

Только к середине сентября они добрались до того места, где почва была суше и где перед ними гордо высились Камни. У обоих появилось ощущение, что они — одинокие исследователи в пустынном краю.

Единственные, кого они здесь встречали, — это изгнанники, покрытые шрамами от болезней или от столкновений с грайками. Они предпочитали провести остаток лет в каком-нибудь необитаемом месте, куда не заглядывают грайки. Один из таких кротов предостерег их относительно того места, к которому они приближались, и сказал его название.

— Это место называется Лэмбурн, но теперь там никого не осталось, оно станет безымянным, когда я умру, — сказал он. — Сам я не отсюда, но здесь самое подходящее место для крота, который многое выстрадал. Когда я пришел сюда в феврале, тут поблизости был. еще один. Ему нужно было общество, и он сказал мне, как называется это место и кое-что еще. Во всяком случае, если подняться по склону еще выше, там ледяной холод и полно Камней, — кажется, они наблюдают за кротом, когда тот проходит мимо.

— Откуда ты знаешь, если никогда там не бывал? — спросила Мистл.

— Поднимался туда в июне, когда зажглась Звезда, — ответил он. — Потом меня покинуло мужество, и я поспешил вернуться вниз. Вы меня больше не заставите туда подняться. Если бы вы прислушались к моему совету — но вы этого не сделаете, — вы бы обошли Лэмбурн с запада.

— Зачем? — поинтересовался Каддесдон.

— Потому что иначе вы наткнетесь прямо на Семь Холмов, а уж в этом месте совсем нечисто.

— Гм! — буркнула Мистл.

— Вот тебе и «гм», юная кротиха, все вы думаете, что самые умные, но сами увидите, если не послушаетесь меня.

— А тот крот, что жил здесь, когда ты пришел, — где он теперь?

— Не крот, а кротиха. Пропала, — мрачно сказал крот. — Пропала среди этих Камней, где что-то нечисто.

И неудивительно, что пропала. Если вы вернетесь оттуда, пожалуйста, загляните ко мне и расскажите, что видели.

В его голосе слышалась тоска, и Мистл спросила:

— Почему ты боишься Камней? Они не причиняют кротам зла.

— Крот теряется среди них, вот почему! Я боюсь их больше, чем гвардейцев или грайков. Нет, если мне нужно иметь дело с подобными вещами, уж лучше я помолюсь Слову.

— Мы помолимся за тебя перед Камнями, — тихо пообещала Мистл, глядя ему прямо в глаза.

Он опустил глаза, понурившись, и когти его стали скрести землю. У него за спиной вдали простирались Лэмбурнские Холмы, и он выглядел очень одиноким и заброшенным.

— Обещаешь, да? — спросил крот, пытаясь обратить все в шутку.

Но Мистл была серьезна.

— Да, — ответила она.

— Мое имя Фурз, назови Камням это имя, — хрипло попросил крот, и, взглянув на него, они поняли, как много это для него значит. И Каддесдону не раз приходилось видеть, как Мистл вызывает кротов на разговор, помогая проявить себя.

?

Их удивило, как быстро они дошли до Семи Холмов после этой краткой встречи: ведь Фурз так говорил об этом месте, словно оно было слишком ужасным, чтобы оказаться поблизости. Но вот они, эти холмы, — пожалуй, загадочные, но на первый взгляд совсем не страшные для крота. По-видимому, Камни находились за холмами, поскольку по дороге они не видели ничего, кроме травы.

Они решили здесь заночевать, потому что не испытывали особого желания добраться до Камней ночью. Но когда сумерки начали сгущаться, появилось ощущение тревоги от призрачности этого места. Каддесдон не мог побороть волнения и беспокойства, а Мистл — любопытства.

— Я хочу идти дальше, — сказала она, словно разговаривая сама с собой, — хотя мы и устали. Сейчас мне бы хотелось быть поближе к Камням.

— Мистл! В пути нас настигнет ночь, выпадет роса, а если станет холоднее, образуется туман и не видно будет ни зги, — возразил Каддесдон. — Во всяком случае, и здесь я ощущаю тревогу, а уж каковы эти Камни, мне и подумать страшно. Давай подождем до утра — вдруг нам повезет и выглянет солнышко, осветит нам путь.

Но Мистл не слушала его. Она устремила взгляд куда-то вдаль, за холмы, в сгущающуюся мглу.

— Он сейчас приближается… или мы. Может быть, он идет туда же, куда и мы.

— Кто? — с раздражением спросил Каддесдон, отпрянув, когда рядом с ними шевельнулась трава.

— Не знаю. Я только знаю, что это он, — прошептала Мистл. Потом неожиданно она поднялась и пошла, и Каддесдон, которому не улыбалось остаться здесь одному, поспешил за ней.

Итак, во мраке и тумане они добрались до больших каменных полей, находящихся к западу от Семи Холмов. Сюда зимой, после разгрома Священных Нор, храбрый Спиндл принес шесть из семи Заветных Камней. А позднее Спиндл привел в это же место Босвелла и Триффана, и этот великий крот, тогда еще молодой, принес последний Заветный Камень и бросил его среди Камней, которые так таинственно выглядят в этих полях.