На исходе лета
Шрифт:
Люцерн был склонен действовать быстро, а Терц призывал его к осторожности.
— Подожди вестей от Клаудера и возвращения Мэллис. Они прошли обряд посвящения вместе с тобой и тоже захотят участвовать. А Гиннелл… ему может показаться, что его игнорируют, если он узнает, что сидимы отправились в путь без консультации с ним, особенно если дело касается гвардейцев.
— Ты прав, — неожиданно согласился Люцерн. — Я переутомился. Я дам им еще немного времени. Почему Мэллис до сих пор не вернулась?
— Тебе не хватает ее, Господин? — спросил Терц.
—
— Я верю Слову, Господин. Я знаю, оно защитит ее.
— Я тоже верю в это. Но я устал, и Кэннок начинает меня утомлять. Отчеты, опросы, планирование… Я покину его на время. Ты займешь мое место.
— Но, Господин… — начал Терц, сильно встревоженный. До сих пор Люцерн никогда не находился вдали от своего Наставника, и тот всегда мог его контролировать. Кроме того, Терца не привлекала идея абсолютной власти.
— У меня возникла необходимость снова найти Слово, — спокойно сказал Люцерн. — А где же Слай? Гвардеец, позови его!
Торопливо вошел Слай, который всегда был где-то рядом.
— Да, Господин? — спросил он.
— Я ненадолго покину Кэннок… — На лице у Слая появилось то же выражение тревоги, что у Терца, и Люцерн громко рассмеялся. — Я буду в безопасности! Обо мне позаботится Слово! А теперь слушайте… Наше планирование почти закончено. Когда я вернусь, мы запустим следующие этапы похода. Боюсь, тогда он станет неуправляем, и мы, стоящие во главе, не будем знать ни минуты отдыха. Так что, пока у меня есть время, я поищу свой путь к Слову.
— Конечно, Господин, — с убитым видом сказал Слай.
— Но… — сделал новую попытку Терц.
— А пока что у меня есть задания для тебя и Слая, так что тебе некогда будет беспокоиться обо мне, Хранитель-Наставник. — Люцерн улыбнулся, обратившись к Терцу, как в прежние времена. — Когда вы будете консультировать новых сидимов, то начнете группировать их и гвардейцев в тройки, не говоря о своих истинных намерениях. Каждая группа должна уметь делать записи и сражаться, поэтому хотя бы один в ней должен быть сидимом и один — гвардейцем. Третий может быть либо тем, либо другим, или просто помощником — вы сами решите. Организуйте таким образом всех новых сидимов. Слай уже составил список всех систем согласно их преданности Слову. В каждую систему надо назначить такую тройку. Начните подбирать их, хотя окончательное решение приму я сам по возвращении. Ну вот и все. Если Слову будет угодно, чтобы Клаудер, Гиннелл и Мэллис вернулись, когда меня еще не будет, подробно введите их в курс дела. Я не хочу терять время, когда вернусь.
— Будет сделано, — сказал Терц.
Люцерн поднял когтистую лапу:
— И пусть никто не следует за мной, Терц. Я хочу быть один. Мне не нужен даже Друл. — Терц с виноватым видом переглянулся со Слаем, так как собирался послать вслед Господину надежного гвардейца.
— Я действительно не хочу этого, Терц. Кого бы ты ни послал за мной, я убью его, и будет жаль, — заявил Люцерн своим чарующе прохладным тоном. —
— Господин?
— Да, Слай?
— Просто для записей… будет у этих групп какое-нибудь название?
Люцерн задумался.
— Назови их тройками. Это подходящее название, и оно понравится сидимам.
— «Тройки», — прошептал Слай, смакуя это слово.
— «Тройки», — повторил Люцерн и отбыл.
Так родились тройки — самые ненавистные из всех нововведений Люцерна, повсеместно наводившие страх.
И так начался чрезвычайный и загадочный период, когда Люцерн исчез из поля зрения всех кротов Слова в Кэнноке, не исключая даже самого Терца.
?
— Хранитель Терц? Можно задать вопрос?
— Да, Слай?
— Куда ушел Господин?
— Господин ищет ту, которую, боюсь, ни за что не найдет: свою мать Хенбейн. Он сам не догадывается, что ему это необходимо. Когда с ним Мэллис, он забывает об этом, так как она все для этого делает. А теперь, когда ее нет, боль снова вернулась. Думаю, он не найдет Хенбейн, но, несомненно, скоро встретит какую-нибудь малышку, которая даже не догадается, что за крот к ней пришел.
— Мне не нравится не знать, где мой Господин, — сказал Слай.
— Мне тоже, Слай, притом гораздо больше. Я совершил ошибку, позволив Мэллис отправиться так далеко и покинуть его так надолго. Больше я такого не допущу.
— Но ведь он Господин, и он может поступать как ему заблагорассудится, — возразил Слай.
— Нет, Слай, не может, потому что он слуга Слова. Не забывай об этом. Никогда не забывай. От того, насколько хорошо ты это понимаешь, зависит, как ты в конечном счете выполнишь задачу. Напомню, что я предпочел именно тебя.
Слай пристально посмотрел на Терца и заморгал.
— У нас есть задача, Старший Хранитель, — вымолвил он наконец.
— Да, есть, Слай.
Люцерна еще не было, когда в Кэннок наконец явился Клаудер, а затем и Гиннелл. Терц просветил их относительно того, что происходит, и записал их сообщения.
— Никому об этом не говори, Клаудер, — сказал он, когда тот закончил рассказ о том, что сделал в Рибблсдейле. С таким разгромом мало что могло сравниться, разве что бойня при Уиде и Феске в Слопсайде в Бакленде, когда было перебито множество кротов, а Триффану и другим последователям Камня едва удалось бежать.
Гиннелл был крупным кротом с поседевшей шкурой. Он был немногословен и очень наблюдателен: моментально схватывал сильные и слабые стороны кротов Слова и Камня. Он дал Терцу детальный отчет.
Никто не верил, что Терцу не известно, где Люцерн.
Терц просто пожал плечами и вздохнул, сказав:
— Он пожелал остаться в одиночестве. Ведь он не только Господин, но и крот.
— Гм! — произнес Клаудер.
— Никто не знает, где главнокомандующий? — недоверчиво спросил Гиннелл.