На изломе чувств

Юнина Наталья

– Понял! Я не девчонка и дам сдачи.

– Вот и отлично, а теперь дуй в мою комнату.

– Зачем?

– Будем учить тебя драться, начнем с боксерской груши.

– Я не умею.

– Вот и будем учиться.

– Только драться?

– И жить тоже.

Глава 4

2010 г.

Смотрю

на худое животное, гордо именуемое чихуахуа, и не понимаю за что так издевается природа. Кроме четырех палок в виде ног и двух глаз ни хрена не видно. Сидит и смотрит на меня, вытаращив и без того огромные глаза на своей бедной морде, прямо так и говорящей «накорми меня, пожалуйста, человек»

– Я бы покормил тебя, несчастная, да боюсь ты тоже не будешь жрать это дерьмо, - подношу к носу собаки спаржу. – Я же говорил не будешь. Торжественно клянусь, что принесу тебе мясца.

– Миша, прекрати, я все слышу.

– Так я специально вслух говорю, чтобы ты соизволила купить ей что-нибудь пожрать. Раз завела собаку, Викуля, так и будь добра покормить.

Вика садится ко мне на колени и начинает ерзать на мне. Полгода назад это все мне еще нравилось, а теперь раздражает. Нет, внешность у Вики то что надо, красивая молодая брюнетка с идеальной фигурой и классическими чертами лица. Все при ней и даже больше, но не торкает.

– Может хватит о собаке, она накормлена, просто хочет вкусного. Поговорим о нас?

– Говори.

– А что будет дальше?

– Дальше я пойду к себе домой спать, предварительно тщательно помывшись, потому что на мне запах твоего ужасного крема. Мне он не нравится, Вик.

– Миш, ну почему ты такой?

– Какой?

– Ты прекрасно знаешь, что я о нашем будущем, зачем ты так?
– молчу, не знаю, что сказать, обижать не хочется, а врать и подавно. – Миш, мне двадцать восемь лет, мы встречаемся уже полгода, может пора узаконить наши отношения? Мы же взрослые люди, создадим семью в конце концов.

– Так, стоп. Какая семья? Ты прикалываешься что ли? Я не собираюсь жениться ни на тебе, ни на ком-то другом. Давай не обманывать друг друга, максимум через полгода наши дороги разойдутся в совершенно разные стороны.

– Миш...

– Все, Вик, не начинай. Я, пожалуй, поеду домой, - снимаю Вику со своих колен и иду в прихожую.

– Ну ты же собирался остаться на ночь?!

– Передумал. Позвоню на днях. Слушай, реально покорми уже собаку нормальной едой.

– Обязательно.

– И сама поешь, а то на одной спарже далеко не убежишь. До встречи.

– Пока, Миша, - с раздражением в голосе произносит Вика.

Сажусь в машину и вновь с каким-то опустошением еду домой. Ведь симпатичная баба, недостатков мало, да в конце концов у всех они есть. Что не так, сам не пойму. И одному плохо и с ней не так.

Въезжаю на территорию коттеджного поселка и уже издалека вижу- три машины перед участком. Вот же гаденыш, прибью. Получишь ты у меня на восемнадцатилетие машину. Кое-как заезжаю и ставлю машину в гараж. Выхожу, а у самого руки чешутся надавать люлей этому наглецу. Захожу

домой, благо нет ора и музыки, но открытые бутылки по всей гостиной и мусор меня сразу выводят из себя. Дыши глубже, Озеров, тебе тоже хотелось покутить в его возрасте. Нет, разговоры с собой не помогают. Присаживаюсь на диван, запрокидываю голову и неизвестно чего жду. Достало. Как же меня все достало…

– Пап, ты что здесь делаешь?!- сам не заметил, как прикрыл глаза и заснул, класс.

– Вообще-то я здесь живу.

– Я не об этом, ты же сказал завтра приедешь?

– Передумал.

– Ясно.

Смотрю на гаденыша в одних штанах и понимаю, что у него просто не было шансов стать другим. Девчонкам такие нравятся-смазливый донельзя, накаченный молодняк, да еще и при деньгах. Даже если бы он вырос в детдоме, все равно бы там девок трахал и был бы первым парнем на дворе.

– Пап, ты прости, я завтра все уберу.

– Сколько в доме человек?

– Восемь.

– А сколько в твоей комнате девок?

– Две.

– Две. Это получается шесть человек где-то трахаются еще. В каких комнатах? Или в одной комнате групповушка?

– Пап...

Забавно, за десять лет этот гаденыш ловко научился манипулировать мной и вовремя употреблять слово «папа». В любой другой ситуации это обращение он бы не употребил, но тут сам Бог велел выкручиваться из ситуации.

– Марк, я не буду тебя позорить и подрывать твою так называемую репутацию перед явно более старшими дружками. Можешь идти спокойно трахаться дальше или что вы там делаете, просто на оставшуюся сумму на твоей карточке, ты вызываешь сюда клининговую службу, чтобы в итоге здесь все блестело. Не хватит на их услуги, проси у друзей. Ну или берешь сам швабру и вычищаешь все до блеска. Можно с хлоркой. Она вонючая, но эффективная.

– А ты все равно останешься здесь?

– А что и в моей комнате трахаются?!

– Нет, ты что! Да и мы в карты играем.

– Ну, слава Богу, - встаю с дивана и иду в сторону кабинета.

– Я все уберу, - оборачиваюсь к гаденышу.

– Ты же понимаешь, что больше ты сюда никого не приведешь и следующий месяц без денег?

– Вообще без денег?

– Почти. Если ты забыл- следующий месяц январь, половину из которого люди отдыхают, то есть бухают, а потом у тебя экзамены. Не бойся, я тебе дам деньги на проезд.

– Тебе сорока нет, а ведешь себя как старый зануда!

Смотрю на него и понимаю, что ничего не буду говорить в ответ, может в чем-то он и прав. По крайней мере ощущаю я себя лет на пятьдесят, как минимум. Открываю дверь и захожу в кабинет. Сажусь в кресло и включаю электрический камин. Не знаю почему, но мне нравится на него смотреть, чем-то он меня успокаивает. Наливаю себе в бокал виски и медленными глотками пью алкоголь. Для матери я теперь полный трезвенник, знала бы она, что меня однажды чуть не грохнули, когда напился на очередную годовщину Вериной смерти. С тех пор и подавно почти не пью, но вот сегодня почему-то захотелось.