На изломе Вечности, Дита

На изломе Вечности

на обложку

Дита

Шрифт:

– Правда, тебе предстоит сделать ещё кое-что…- обольстительно улыбнулся Гэндальф и тут же пригнулся, уклоняясь от летящей в его голову тяжелой хрустальной чаши. Не говоря худого слова, Торин налетел на него, повалив на мраморные плиты и сжал тонкое горло обеими руками. Гэндальф слегка побагровел, но улыбаться не перестал. Вместо этого крепко шлепнул короля по заду, обтянутому лишь тонкой тканью домашних портов.

Милый, у тебя все хорошо?

сонно осведомилась Ран, выглядывая из спальни. –Тебе помочь?

– Спи, душа моя, – проворковал король, стараясь стряхнуть волосы на свекольного цвета лицо. Он поднялся на четвереньки, но не смог удержаться и все же врезал волшебнику так, что только зубы сбрякали.

Успокоился?

добродушно осведомился Гэндальф, поднимаясь с пола и отряхивая свое длинное одеяние.

Торин сел обратно в кресло и кивнул. От шлепка волшебника он все ещё полыхал как закатное небо.

– Я всего лишь хотел попросить тебя побыть регентом на то время, пока вырастет Торке, – Гэндальф занял второе кресло и наполнил обе кружки. –Тайрин же в свое время займет место рядом с ним Они будут славно править Подгорным королевством.

ОН словно не ощутил удара гнома. Если так посмотреть, то Торин вполне научился держать себя в руках. Во всяком случае, по сравнению с тем, что было когда-то. Гэндальф смотрел, как из-за гряды гор на востоке выныривает солнце. Сердце его наполнилось странным, немного пугающим покоем. Он смотрел на кромку золотого пламени и видел в нем судьбы тех, чей поход и чье мужество спасли этот странный мир, отражение Арды. Он любил их всех, мужественных и неустрашимых, улыбаясь каждому из них. Он видел Лалти, отдающую свою руку и сердце Кили, и их сыновей Ньяля и Аури, строящих корабли небес и морей.

Он видел Марко, стоящего на борту своей «Лейлани», уже седого и толстого, но все с тем же племенным взором и коварными ямочками на пухлых щеках. А рядом, гордо откинув голову, улыбалась его дочь, названная Ядзимой в честь матери, но похожая на отца.

И были Милашка и Ариен, уже седые, стоящие на террасе своего дома на Ахелоне, принятые Летающим островом, как все чистейшие души и верные сердца. И когда прохладный бриз заставлял поеживаться хрупкого седовласого эльфа, на помощь приходило теплое крыло улыбающегося эль Оурза.

Фили и Кара, красивые, как и в юности, были отцом и матерью многочисленного семейства. Шесть сыновей и дочь родились у них. И красота их дочери Фрин была такова, что свататься к ней приезжали даже принцы эльфов. Но Фрин избрала того, к кому с детства у ней лежало сердце, с кем она выросла и кому отдала свою любовь. То был сын Мерит и Туомаса,

названный в честь своего отца. Мать его вернулась в родные горы, не в силах выносить тоску по потерянному возлюбленному. Она одна из всех, кто остался, была несчастна и до конца жизни тосковала по своей утраченной любви.

А юного Туомаса усыновили Торин и Вринга, у которых уже росли Шан, Тем’ра-Тайрин и Торке, и только что родившаяся дочь Айне, которой суждено было стать великой Королевой Подгорного королевства, Объединительницей и Законницей.

Гэндальф смотрел в будущее, провожая образы, тускнеющие в солнечном диске. Он грустно улыбнулся, когда ветерок донес до него отчаянный, словно горюющий по потерянному счастью голос из другого мира:

Crownless (Nightwish)

Crownless again shall be the queen

Trophy on her grave still remains unseen

A boat on the river confessing the sins

The Riddler revealing the deep hidden things

Crownless again shall be the king

A gull covered in oil with a broken wing

A hitcher on a road alone and lost

Iron sharpens iron… – A truth that once was

Mine is the Earth and the sword in the stone

Mine is the throne for the idol

One fleeting moment and it is all gone