На Красном дворе
Шрифт:
Однажды за два или за три часа до захода солнца кто-то робко постучался в калитку. Добромира не слыхала стука, услышал его пес, он поднял голову и зарычал. Вскоре он замолчал и, насторожив уши, повернул голову к воротам; затем встал, потянулся, тряхнул лохматой шерстью и медленно пошел к воротам. Подойдя к калитке и воткнув нос в щель, он понюхал воздух и завилял хвостом… Какое-то беспокойство овладело им: он отбегал от калитки, становился посреди двора и смотрел на окно, у которого сидела Добромира, как бы желая обратить ее внимание; потом опять вернулся к калитке, понюхал воздух, помахал хвостом и наконец завизжал.
Стук в калитку усилился. Услыхала ли старуха стук
— Кто там? — спросила она.
— Отворите! — отозвался чей-то женский голос. — Я пришла с весточкою…
Сердце старухи дрогнуло. С горячечной поспешностью она отодвинула засов и отперла калитку, в нее вошла незнакомая ей девушка.
— Люда прислала меня за вами, — сказала она.
— Люда… Люда… Да где же она?! — радостно воскликнула Добромира. — Бедное дитя!..
У девушки был несколько смущенный вид.
— Где Люда?.. Говори скорее.
— На Красном дворе…
Мамка сразу не поняла.
— Где, где? — переспросила она.
— Около Выдубичей… На Красном дворе… в обозе ляшского короля.
Добромира всплеснула руками от страха и удивления.
— Бедная Люда! — воскликнула она и вперила свои глаза в девушку, как бы спрашивая о подробностях, но девушка ответила другим восклицанием:
— О, она так счастлива, так счастлива!.. И только желает, чтобы вы были при ней.
— Счастлива?
— Да. Ее король так любит…
— Король? Какой король? Ляшский?
— Ну да, Болеслав…
Все это для Добромиры было загадкой: как Люда очутилась на Красном дворе, где ее увидел король, что это за счастье и любовь, о которых упомянула девушка! Однако сердце старухи преисполнилось радости, потому что ту, которую она вскормила своей грудью, полюбил король и она с ним счастлива.
— Посиди же, моя голубка, на рундучке, — обратилась она к девушке, — отдохни… Я только запру все двери, и мы пойдем…
Не прошло и получаса, как Добромира с девушкой уже были в дороге.
Все произошло так внезапно, что старуха даже забыла зайти к Брячиславовой и поделиться с нею известиями о Люде. Но ей хотелось поговорить, порасспросить!
Она знала, что Мстислав велел повесить воеводу, что Люда пошла искать тело отца, а нашла ли она его, об этом еще никто ей не сказал. По дороге девушка рассказывала ей чудеса о том счастье и роскоши, которыми окружена на Красном дворе ее питомица Люда.
— А Люда нашла ли отца-то? — спросила старуха.
— Да, нашла и похоронила его близ Аскольдовой могилы.
Она рассказала и о том, каким образом Люда отыскала его и как попала на Красный двор.
Солнце уже зашло, когда обе женщины выходили из лесу и перед ними замелькали постройки двора.
— Вот и Красный двор, — заметила девушка.
Добромира глубоко вздохнула.
— Замучилась я, — отвечала старуха.
— Отдохнете у Люды… Она, наверное, нас высматривает с нетерпением.
Старою мамкою овладели приятные чувства.
— Какое доброе да ласковое дитя! — сказала она как бы про себя.
Наконец они пришли на Красный двор.
V. Пир на княжьем дворе
Пировальная гридница на княжьем дворе могла вместить несколько сот человек. К ней с обеих концов примыкали две другие поменьше. Посередине залы стояли в два ряда колонны, подпиравшие потолок. Княжеская гридница служила исключительно для пиров и приемов, для жилья имелся второй этаж. В данное время княжий двор занимал Изяслав. Обычно здесь князья жили только осенью и зимой, а весной и летом уезжали в свои летние терема, которых
В большой гриднице во всю ее длину, как равно и в примыкавших к ней комнатах, были поставлены длинные столы. В большой зале, предназначавшейся для князей, стол покрыли полотенцами, расшитыми цветными нитками; там и сям разбросаны были петухи, лебеди, фантастические грифы. Полотенца заканчивались широкой каймой, украшенной цветами и арабесками, сделанными крестиком. В обеих смежных горницах дубовые столы ничем не покрывались; их гладкая поверхность только по углам была украшена грубой резьбой, по-видимому, местных мастеров.
Сервировка княжеского стола была замечательно богата и обнаруживала византийскую роскошь, к которой богатые соседи приучили русских князей. По краям стола с равными промежутками были расставлены серебряные тарелки; рядом с каждой положена круглая серебряная ложка и нож, оправленный оленьим рогом. Середину стола занимали серебряные и золотые блюда различной, бросающейся в глаза величины. Одни были узкие, длинные и плоские, с длинными серебряными ушками; другие — поменьше, овальные, а некоторые из них совсем круглые. Каждое из этих блюд имело особое назначение: первое называлось бараньим, второе — лебяжьим, третье — куриным, потому что на первом помещался целый зажаренный баран, на втором — лебедь, а на третьем — куры или дичь. Таких блюд было бесконечное множество. Между ними стояли отличающиеся разнообразием форм чаши, рога и кубки с резными ручками — в виде змеиной головы, головы медведя или клюва совы.
Один конец стола отличался еще большим богатством: на нем тарелки и ложки были из чистого золота, чаши более изящной резной работы и больше по величине. Этот конец стола назывался княжьим, и здесь сидели князь Изяслав с сыном, Болеслав, Болех Ястржембец и еще несколько выдающихся воевод и посадников, которые были приглашены самим князем. Изяслав и Болеслав сидели на возвышениях.
Когда все сели за стол, в гридницу вошло несколько отроков, одетых в одинаковое богатое платье: красные кафтаны без рукавов, черные лисьи шапки; на шее у каждого красовалась гривна на золотой цени. Они шли по два в ряд прямо к княжескому концу стола и, поклонившись низко князю и королю, остановились. Один из отроков, шедший впереди всех и исполнявший обязанности крайчего [4] и виночерпия, украшенный, кроме гривны, золотым кольцом в левом ухе, сделал шаг вперед, снова молча поклонился князю и гостям и громко сказал:
4
Крайчий (кравчий) — придворный чин, в обязанность которого входило обслуживать пиры и трапезы.