На краю Бостона

Кей Айрин

– Мам, пап, – произнес я, сглатывая застрявший ком в горле. – Вау! А… У…

Со стороны можно было подумать, что в моем словарном запасе больше нет слов, кроме междометий.

– Сынок, мы так скучали! – Мама шагнула в дом и крепко сжала меня.

Несмотря на ее маленький рост, всего пять футов двадцать пять дюймов 10 , она может нагнать жути и страху на любого. Властная, волевая женщина, заставляющая других считать себя ущербными. Но только за пределами собственного дома. Не то чтобы я ее боюсь. Но теперь

вы понимаете, почему я живу в южной части Штатов. Отец сдержанный и спокойный. Именно это компенсирует несносный мамин характер. Однажды мама сказала, что отец единственный, кто соответствовал ее требованиям, как мужчина. Поэтому ему очень повезло взять в жены такую женщину, как она. Папа пожал руку и похлопал по плечу.

10

160 см

Томас тоже живет на Аляске. Он разводит ездовых собак и занимается туризмом. Своего рода гид.

Когда Том обнял меня, я шепнул ему на ухо, что не по–братски смолчать о таком визите. Он усмехнулся и ответил, что не хотел портить сюрприз. Хорошо, что они не заявились, когда я был внутри новой поварихи. Было бы неловко.

Сейчас я с самой милой, притворной улыбкой обслуживаю родителей, подаю стряпню той самой, в чью вагину входил вчера утром. Том весело поедает гуакамоле и ждет.

Каждый раз, когда мы собираемся все вместе, то начинается линчевание Адама. Родители ждут внуков. Их не волнует, что мы взрослые и сами вправе решать, как строить жизнь. Мама всегда имеет козырь в рукаве, которому сложно противостоять: «Я ваша мама, хотите этого или нет. Я вас родила, воспитала, вложила силы и знания. И я до конца своей жизни буду вмешиваться в вашу жизнь. Вы что хотите, чтобы мы с отцом не дожили до внуков?». Том сдался первым. У него жена и ребенок. Хоть и не от него. Наверняка, они так счастливы вместе, что он приехал без семьи.

– Итак, – решительно говорю я и сажусь напротив отца, подальше от матери, но она жестом показывает на стул рядом. Пересаживаюсь. Том подносит ко рту кулак и скрывает смешок. Уже не так рьяно спрашиваю: – Чем обусловлен ваш визит на большую землю?

– Родители не могут навестить своего ребенка? – Мама прищуривается. Я смотрю на отца, но тот непоколебим.

– Мы все знаем, что вы приехали не просто так. Заявились ко мне без предупреждения. Не могли подождать до дня рождения отца? Я бы вернулся на Аляску.

Мы не всегда жили на севере страны. Все детство мы с братом провели в Бостоне, хотя часто ездили на Аляску. Но после окончания школы родители перебрались в Анкоридж. Брат поступил в университет, а я остался в Бостоне, лишь навещая их летом, поступил в Бостонский университет, не закончил его и перевелся в Академию Циркового Искусства.

– Папа болен, – влезает брат.

На лице мамы мелькает раздражение. Как Том посмел опередить ее. Но затем она кладет руку на плечо мужу, и ее лицо смягчается.

– У отца тромбоз. Необходимо делать операцию. Но в Анкоридже не лучшие врачи. В Бостоне есть знакомая, она хирург. Кстати, свободная и очень умная. – Ну, началось, мама уже сватает мне какую–то врачиху. – Она взялась

за отца.

– Пап?

Тромбоз – это же не так страшно? Стою и не знаю, что ответить. Мне сильно нужно переживать?

– Все хорошо, сынок. Вовремя обнаружили. Мама слишком преувеличивает, ты же ее знаешь. Не хотели говорить раньше времени, чтобы не беспокоить тебя. Ну, а то, что мы едем к тебе без предупреждения – мамина идея. Такая уж она, моя Хелен.

Мама склоняет голову и прижимается к отцу. Они любезничают, а Том в этот момент показывает жестом, что его сейчас стошнит. Я с ним согласен.

– Сюрприз удался.

Ужин проходит за воспоминаниями. Томас рассказывает, как его ездовые собаки победили на турнире, а его сын, который вовсе ему не сын, хочет пойти по его стопам. Желает мне обзавестись ребенком с издевкой в голосе. Я посылаю его, мама вмешивается и поддерживает Тома, как и всегда, а отец придерживается нейтралитета.

– Когда уже ты найдешь достойную тебя девушку, – мама специально выделяет это слово, чтобы ущипнуть посильнее.

Ненавижу, когда мама начинает ныть по поводу второй половинки и корить меня за бездействие и юношеский максимализм. Она продолжает наседать и повторять одно и то же.

– Мы с отцом не вечны. Нам уже слегка за шестьдесят, – вторит она.

Отец добавляет:

– Вернее под семьдесят.

– Томас никогда нам не перечит. Тетя Хельга утомляет меня разговорами, мол «твой младшенький выбрал путь популярности, но когда она закончится, что тогда? Где будет он без семьи?». Она давит на меня.

– А вы на Адама, – усмехается Томас, прихлебывая теперь томатный суп.

– Твоя жена тебе такой изысканности не готовит? Не подавись, брат.

– Ты меня совсем не слушаешь сынок!

В голове звучит рой из голосов. Мама бесконечно говорит и говорит, отец добавляет, Томас вклинивается. Круговорот вопросов, упреков и осуждений обваливается на меня, не выдерживаю и выкрикиваю:

– У меня есть девушка! Понятно? – Пытаюсь дышать ровно. Когда кислород достигает мозга, понимаю, что ляпнул лишнего.

Мама бросается ко мне и тянет руки, чтобы я наклонился. Начинает целовать в обе щеки и причитать. Отец удивленно смотрит, будто не верит моим словам, мол «кого ты обманываешь, сынок? Побереги сердце матери».

В сумбурные поздравления вклинивается Том.

– Случаем, не та сталкерша, из–за которой ты и переехал в трущобы?

– Кто?

Мама переводит взгляд с меня на брата в полном недоумении.

– Том, заткнись.

– Ладно тебе. Эта история древняя. Почти год прошел. Была у него одна поклонница…

– Том, я тебе врежу. – Сжимаю кулак. Даже не верю, что он способен на такую подлость. Если брат не заткнется, я его придушу.

– Томас Генри Паркер, – зовет строгий голос отца. Затихают все, потому что никто давно не слышал, чтобы папа называл кого–то из нас полным именем.

Этого достаточно, чтобы брат замолчал. Я опираюсь о столешницу и вспоминаю, что совсем недавно Вивиен кое–что творила со мной на этом самом месте. Прогоняю мысли, чувствую, как заливаюсь краской. Думать о таком при родителях совершенно бестактно.